Алисия приняла напиток без должного энтузиазма. Она-то думала, что из двоих мужчин хотя бы кто-то догадается справиться о её состоянии, но, видимо, её посчитали достаточно сильной для того, чтобы справиться со всем самостоятельно. Мысль о том, что ни спасителю, ни Алонсо она не интересна, девушку оскорбляла, да и была совершенно недопустимой. Ей легче было считать, что им просто не хватает манер, чем принять этот факт.
— Я, кажется, замёрзла, — попыталась она закинуть удочку, бросив красноречивый взгляд на пиджак вампира.
— Согласен, довольно прохладно, — поддержал разговор Алонсо. От чашки шло приятное тепло, согревающее ладони.
— Вот бы накинуть что-нибудь поверх, — не сдалась девушка. В конце-концов, могли же её понять не до конца.
— Ну разве что скатерть, — пожал плечами вампир. Питер прыснул. Посмотрел на выражение лица Алисии и рассмеялся ещё сильнее.
— Я думаю, Алисия права — здесь теперь стало слишком много вентиляции, а вскоре ещё окажется и слишком много людей, — просмеявшись, Паркер всё-таки встал на сторону девушки. — Поэтому предлагаю продолжить нашу увлекательную беседу в каком-нибудь относительно тёплом местечке с приятной атмосферой. И я даже знаю одно такое, так что…
— Нет, — вампир отставил латте в сторону и грозно взглянул за начинающего инициатора его ночного досуга. Алонсо видел, что этот парень далеко не тот, кем пытается казаться, но эти игры ему изрядно надоели. Он должен был быть у Сильвермейна уже как пару часов. Получать свои деньги и желать всего самого наилучшего. Но никак не выгуливать его глупое дитятко. — Алисии уже пора домой, папочка волнуется. Ты можешь её проводить, но только до дверей этого кафе. Дальше доверим это тело профи.
— А после ты вернёшься ко мне? — парень хитро сощурился, испытывающе глядя вампиру в глаза. Тот даже не сразу нашёлся, что ответить. Благо, в этот момент Алисия перестала подвисать и ознаменовала своё наличие довольно громким возгласом:
— Ну ещё чего! Я не нуждаюсь в конвоире! И я взрослая… и я… могу гулять, сколько захочу и когда захочу!
— Вот и отлично! — поддержал её Паркер, — Гуляй! А маленькие мальчики пойдут нажираться в баре.
— Но сначала я отведу её домой.
— О, то есть ты уже согласен на моё предложение? — студент радостно потирал руки.
— Сог…
— Размечтались! Я иду бухать с вами! А с утра буду паинькой и дойду домой. Сама! — У Алонсо резко закончились всякие аргументы. В конце-концов, он может споить её гораздо раньше, чем девушка думает. Уж в этом-то он был мастером.
Одинокие капли дождя медленно стекали с лица старика.
Угрюмо поджав губы Седовласый переживал за судьбу дочери.
Господин Манфреди даже не знал, жива ли его малышка, да и тот чёртов наёмник до сих не ответил!
Размышляя о старости и том, что он уже не молодой в голове неожиданно пронеслась мысль об источнике молодости и неиссякаемой юности. С каждый секундой размышлений о личном бессмертие и могуществе лицо старика едва заметно менялось, и вскоре его угрюмые губы исказились в улыбке. Манфреди был уже стар и не хотел меняться под влиянием времени или же общества, и всё же мысль, засевшая в его голове, посеяло то необходимое зерно сомнения и грядущих перемен!
Предвкушая вскоре столь желанные плоды омоложения, старик неожиданно рассмеялся.
Сухой смех Седовласого разносился по крыше элитной высотки.
— Пора напомнить им кто я такой и за что меня раньше боялись и уважали… — Манфреди гордо приосанился, смахнув прохладные капли с лица, он вновь засмеялся. — Нужно как можно быстрее собрать группу из лучших учёных и тогда мы найдём выход или решение из сложившейся ситуации! — удовлетворённо хмыкнув, старик привычно и с какой-то аристократичной ленцой достал портсигар с целебными самокрутками.
Втянув приятный аромат лечебных трав, он неторопливо достал бензиновую зажигалку фирмы Зиппо и прикурил. Пребывая на последней или же как любят говорить эскулапы-врачи терминальной стадии рака, он мог себе позволить без зазрения совести курить всё что вздумается. Впрочем, лишь куря травку, он мог забыть о той вечной боли и клетках опухоли, что теперь делятся только быстрее. Были ещё треклятые метастазы, что всё активней распространялись на соседние органы и ткани. Старик знал, что ему осталось не так уж и много времени, что отвёл ему бог, поэтому он наслаждался каждым мгновением своей постоянно угасающей жизни…