— А вот и гости к нам пожаловали, — обрадовалась Яга. — Давно уж вас жду!
С этими словами старуха распахнула дверь, и на пороге показались двое — высокий худой старик, в котором девушка не без опаски признала давешнего черного всадника, и его спутник, закутанный в промокший плащ. Иван ради похода к Яге сменил облачение с кольчуги на гражданское, что статного парня вовсе не испортило. За несколько месяцев тренировок Ваня возмужал. В избушке Яги стоял красавец — мускулистый стройный стан, твердый взгляд синих глаз, здоровый румянец на всю щеку и золотые кудри, упавшие на чело. Василиса уставилась на незнакомца во все глаза.
У дверей между тем образовалась небольшая суматоха. Бабка сетовала, что-де долго ждать пришлось гостей. Кощей на это возражал, что пришли бы и раньше, да полвечера плутали, отыскивая в переплетении лесных тропинок путь к избушке и что это вообще за безобразие. Яга объясняла ему, что замучили уже искатели приключений грядки топтать и холодное оружие под ногами разбрасывать, вот и пришлось им задачу усложнить и все дороги перепутать.
В это время царевич, с трудом выпутавшийся из длиннополого плаща, обернулся, чтобы поприветствовать бабку, и замер. Он знал, что Серый и Гушка отправились в дозор на границы Тридесятого леса, и никаких гостей у Яги не ожидал. Тем не менее, напротив него сидела светловолосая девушка с серьезными серыми глазами. Ваня на своем коротком веку красавиц повидал сверх меры — при дворе царя-батюшки обретался сонм хорошеньких барышень, да и Гушка-подружка тоже была девчонкой симпатичной. Кроме того, царевич видел русалок, о чьем очаровании ходили по Тридесятому царству легенды. Тем не менее, в сердце Ванюши жила лишь одна страсть — к путешествиям и приключениям, и никакие смазливые барышни не могли ее поколебать. Но в лице этой девушки было что-то, что заставило Ивана сперва покраснеть, потом натолкнуться на лавку, а потом неуклюже взгромоздиться за стол и смущенно засопеть. Некоторое время Ваня сидел, не поднимая глаз от скатерти, и слышал в основном шум в ушах. Потом, однако, до него стали доходить звуки из внешнего мира, и царевичу стало дурно. Кощей, нимало не беспокоясь о впечатлении, которое рассказ может произвести на светловолосую, в подробностях повествовал о позорной погоне Ивана за Жар-птицей.
— Ну и сверзился в овраг наш стажер, чуть шею себе не свернул, — заключил чародей. — А птицы и след простыл.
— Странно, — протянула бабка. — не слыхала я, чтоб Жар-птица от стаи отбилась.
— Иван утверждает, что летело сие создание весьма нетипично, — пояснил Кощей. — Будто бы припадая к земле, словно ее ранил кто.
— Да кому она нужна? — возразила Яга. — Ни один хищник сроду на них не посягал, поскольку известно — мясо Жар-птиц несъедобно и гарью отдает.
— Разве что охотник малоопытный? — предположил Кощей.
— Возможно, — задумчиво протянула бабка. — Только вот вопрос — как малоопытный охотник исхитрился к пугливой стае подобраться?
— Темное и запутанное дело, — резюмировал Кощей. — Я на следующий день тот овраг и его окрестности прочесал. Ничего не обнаружил, и слухов о раненой по лесу не слыхать.
— Порасспрошу и я, кого смогу, — пообещала Яга. — Птиц небесных и зверей лесных. Только с той поры уж дней десять прошло, поди? Птица либо стаю догнала, либо окочурилась где-нибудь в чаще.
— Расспросить, однако, надо, — постановил старик. — Не хватало еще, чтоб в нашем лесу на них охотиться начали. И без того это вид редкий, на грани исчезновения находится. Впору в Красную книгу заносить.
— Ты еще Колобка туда занеси — он вообще в единственном экземпляре, — ехидно предложила бабка.
Кощей посмотрел на Колобка таким долгим и пристальным взглядом, что шарообразный питомец Яги забеспокоился и счел за лучшее откатиться за самовар.
— Нет, — решил наконец Кощей. — Результаты случайного применения магических артефактов занесению в Красную книгу не подлежат.
Колобок вздохнул с облегчением, а гости принялись прощаться. Иван и Василиса сдержанно пожелали друг другу всего доброго. Медленно шагая по тропинке, царевич поминутно оглядывался на удаляющуюся избушку. Василиса стояла на пороге, вдыхая свежий после дождя воздух и любуясь освещенными луной деревьями. По странному совпадению, ее интересовала именно та часть леса, в сторону которой уходил Иван.
Дни в избушке пошли своим чередом. Порасспросив птиц и зверей на предмет Жар-птицы, Яга ничего не узнала и успокоилась. Каждый день бабка навещала ребятишек Лешего, доила корову, полола грядки и стряпала обед. Василиса упражнялась в шитье, прибиралась и помогала по дому. Баюн охотился, ел и спал, а Колобок старался везде успеть и за всеми уследить. Были, правда, и изменения в привычном распорядке: несколько вечеров подряд затворниц навещали гости. Маршруты тренировок царевича пролегали поблизости, и Иван, уставший во время занятий, предлагал Кощею передохнуть у Яги, попить чаю, а то и помочь, чем нужно — дров наколоть или воды принести. В один из таких визитов Яга заставила Кощея побыть моделью для Василисиного творчества — девушка как раз осваивала пошив мужского кафтана, и бабка приговаривала, что ей будет полезно попрактиковаться в работе на нестандартной фигуре. Кощей морщился, но терпел. Васька снимала мерки, царевич отдыхал за самоваром. Дней через пять наставник с неудовольствием заметил, что утомляется стажер теперь быстрее и чаще, чем в начале своего ученичества. Озаренный некой счастливой догадкой, Кощей перенес тренировки в другую часть леса, и заезжать к Яге стало не по пути. Почти сразу после этого Василиса полюбила долгие прогулки по вечерней чаще, а Ваня после занятий начал бесследно исчезать. Яга несколько раз видела обоих медленно прогуливающимися по тропе вдоль родника и ведущими тихую неспешную беседу. Содержанием разговора бабка интересоваться не стала, хотя могла бы. Только с умилением покачала головой да шугнула не в меру любопытного Колобка.