— Максим, отпусти меня, — обхватив грудь одной рукой, второй я пнула Громова в солнечное сплетение. Глупо. Совершенно бесполезно. Проще было сдвинуть гору. — Отпусти, пожалуйста. Иначе, я позову на помощь охрану.
— Какого черта ты здесь делала? — Максим будто и не слышал моего требования.
— Я работала! Понятно?!
— Шлюхой?!
Мы сами не заметили, как оба перешли на повышенные тона.
— Проклятье… Да какое тебе дело?
— Мне до всего есть дело!
— Пусть даже если и так!
— Если так, я сейчас доберусь до твоей попы и отстегаю ее так, что сесть не сможешь, — сквозь зубы над самым ухом прохрипел Громов, и у меня как у последней нимфоманки приятные мурашки толпам побежали по спине.
— Это был обычный танец, — злость схлынула волной, — первый раз. Без прикосновений или какого-нибудь продолжения. Он предложил крупную сумму, а мне сейчас нужны деньги.
В последнем признаваться было стыдно, но еще сильнее пугало, что Макс мог и правда поверить, будто я торгую телом. Сумасшедшая смена приоритетов всего за одну короткую минуту!
— Майя, твою ж…. Ты могла попросить у меня.
— Нет!
— Танцевать голышом перед всякой мразью проще? — сверлящий взгляд опустился вниз на мою кое-как прикрытую грудь.
— Это всего лишь танец, — в горле ком встал.
— Еще скажи, что тебе понравилось.
— А вот что мне нравится, тебя точно не касается.
— Конечно, — Максим придвинулся поближе. Словно принюхиваясь, провел носом по скуле. Спустился по щеке к подбородку. На несколько мгновений остановился у шеи… И только я подумала, что все закончилось, как его губы прижались к чувствительной коже возле вены, клеймя меня поцелуем.
Вначале я не поверила. Это скорее было похоже на часть иллюзии, которой я заводила себя для клиента, чем правдой. Потом по телу хлынула такая волна жара, что у меня чуть не подогнулись ноги. Нет, это точно не могло быть сном или фантазией. Моему неискушенному воображению негде было брать такие картинки.
Ни один поцелуй Саши не шел в сравнение с тем, что делал сейчас со мной Макс. Я оказалась совершенно не готова! Настойчивые губы требовательно ласкали чувствительный пятачок кожи, влажный язык посылал совершенно однозначные импульсы вниз живота, и я плавилась как мороженное в зной.
Безвольная.
Не готовая.
Предательски податливая…
Даже спаситель-стыд молчал, словно в том, что сейчас происходило, не было ничего зазорного. Любимый мужчина. Невинный поцелуй.
Лишь когда Максим оторвался от меня, стало понятно, для чего он меня поцеловал. Кожа на шее горела и, готова спорить, уже скоро там засияет яркий засос.
— Нет, — я все же извернулась и отпихнула его. — Что ты наделал? — прижала ладонь к зацелованной горящей коже.
— То что нужно, — разочарованным или раздраженным Максим больше не выглядел. Скорее довольным. Очень довольным!
Хватило одного взгляда на него, как стало понятно — именно это он и задумал заранее. Сделать мне засос. Яркий, такой, словно клеймо о браке или принадлежности. С такой красотой без тонны тонального крема больше мне не светил никакой щедрый клиент, а если от жары в клубе тональник потечет — то и сама работа могла накрыться медным тазом.
Ни засосов, ни синяков, ни других "украшений" на коже администрация не прощала. Об этом мне доходчиво объяснили еще на собеседовании, а заодно порекомендовали хорошенько подумать, и если в наличии имеется ревнивый бой-френд, сразу отказаться от места. Проблем с буйными клиентами охране хватало и без "самоваров" официанток.
С этим я была согласна, потому Саша свято верил, что я устроилась курьером в крупную переводческую фирму, а Макс… Этот расчетливый сукин сын не должен был знать совсем ничего! Моя жизнь его не касалась. И все же…
— Зачем?! — я со всей силы ударила его в грудь.
Макс ни ответил. Лишь попытался снова перехватить меня за руки, но не тут то было.
— Когда ты и вся твоя семейка, наконец, оставите меня в покое? — хотелось плакать. Поцелуй от парня, которым когда-то грезила, и такая ловушка.
— Что у тебя произошло? На что нужны деньги? — Громов наконец оставил попытки снова приблизиться и, сложив на груди руки, горой навис сверху.