— Тибальдр! — прикинул я на ходу варианты. — Гир зикр да! Не гхэд! Не гхэд!
— Надеюсь, это призовет того парня, а не демонов из измерения Хаоса, — проворчала вполголоса Алиса. — Очень уж похоже на какой-нибудь «Некрономикон».
За дверью раздались торопливые шаги, и в следующий момент она быстро съехала вбок, в проеме показался тот самый юный Тибальд, которого, я так понимаю, навечно приставили смотреть за нами. Лицо у него было дурное — спал небось на вахте-то, салабон.
— Что? Что есть… плохо?
— Ты не видишь, что ли? — завопила Алиска с покрасневшим лицом, тыча рукой в сторону лежанки, на которой валялась в прострации Лена. — Вот ей, конкретно ей, сейчас охренеть до чего херово! Приступ у нее, непонятно что ли!
— Гир эс уапп да, — поддержал я ее. — Девочке плохо.
— Э-э-э… — Тибальд засбоил. Слишком много информации, да еще на разных языках. — Kwod gefeal domed?
— Послушайте, — Алиса сменила пластинку и чуть ли не повисла на руке молодого человека, отчего тот немедленно снова покраснел. — Какие бы разногласия между нами не были раньше, сейчас это все неважно. Наша подруга умирает. Нам сейчас очень-очень нужна ваша помощь. Пожалуйста!
Ленка снова дернулась и издала невнятный звук.
Огромные, наполненные слезами глаза сделали свое дело — парень принял решение.
— Хорошо… Я стану использовать… э-э-э-э… medoghar… лечащее устройство, — он потянулся к небольшой сумочке, вроде пухлого кошелька, у себя на поясе. — Оно… э-э-э-э-э… будет делать хорошо. Расслабление.
— Тонге йор, — сказал я торжественно. — Точнее даже вер тонгем йор да. Мы все вместе благодарны тебе. За то, что помог осуществить первый этап нашего плана.
— Э-э-э-э-э…
— Не шевелись, сучонок, — Ульянка незаметно просочилась сзади и ткнула Тибальда в спину едва-едва заточенным куском стали — единственным, что она смогла отвинтить и незаметно умыкнуть пока нас водили туда-сюда по корабельным коридорам.
— Не меве, — продублировал я приказ для особо непонятливых. — Вер такам йор да.
Как я давно хотел ввернуть эту фразу, с которой нас забрали с Земли — не передать! Но вроде уместно получилось.
Повинуясь жестам, юный вертухай лег на лежанку лицом вниз и скрестил за спиной руки — местные простыни были жесткими, как наждачка, и вызывали желание чихать, но руки ими связывать было одно удовольствие.
— А я могла бы его и по горлышку чиркнуть, — задумчиво сказала Лена. — Такого расслабленного. Зачем он нам дальше? Одни хлопоты.
— Удивляюсь я с тебя, — в крови уже булькал адреналин, голос подрагивал. Эх, глюкозы бы сейчас! — И с этой вот неспровоцированной кровожадности. Гость в дом — бог в дом. Молодой человек пришел к нам безоружным и сделал все как нам требовалось. Сними лучше наволочку да пихни ему в рот, чтобы не тревожил сон отдыхающей смены. И одежду, собственно говоря, тоже снимай. Ему больше ни к чему, а нам все сгодится.
Оружия у парня и правда не оказалось — все же начальство правильно сообразило насчет этого, умные задницы. Неразумно вооружать охранников, имеющих непосредственный контакт с заключенными.
Я аккуратно толкнул дверь вбок — и она отворилась, бесшумно и гладко. Паренек вдруг активизировался и захрипел что-то нечленораздельно.
— Погоди, — остановил я нехорошо заулыбавшуюся Лену. — Может, он там исповедаться хочет, я не знаю. Я, как капеллан, дзен-буддист, мерзкий язычник и почетный Папа Римский, имею возможность его выслушать.
— Вы… не можете, — родил наконец Тибальд, дико вращая глазами. В инопланетной голове сейчас наверняка бушевал ураган невыразимых понятий и вполне понятных эмоций. — Не будет, э-э-э-э… сможете…
— Ваш вопрос понятен, добрый человек, — покивал я, быстро теряя к нему интерес. — Сможем, все сможем, спасибо за поддержку.
— Вы. Никогда. Не сможете. Покинуть. Корабль, — эта несложная фрагментированная фраза, кажется, забрала у него все языковые умения. Паренек обмяк.
Славя вопросительно глянула на меня. Ну, нет! Я смотрел слишком много американских фильмов, чтобы в последний момент раскрывать врагу свои тайные планы. Его могут найти раньше, чем мы сумеем добраться до капитанской палубы, раньше, чем нам удастся опустить корабль. Уведем их в сторону. Запутаем действия. Пустим по ложному следу.
— А мы и не планируем покидать корабль, — четко сказал я, глядя прямо в его расширившиеся от понимания глаза. — Мы просто взорвем его к чертовой матери.
Примечание к части
*Барри Голдуотер — американский сенатор, праворадикальный политик, яростный антикоммунист. Кандидат в президенты США от Республиканской партии на выборах 1964 года, проиграл Линдону Б. Джонсону. Предлагал максимально широко использовать ядерное оружие во время войны во Вьетнаме. В мире «Не чужих» стал президентом.
**Речь об опытном грузопассажирском автомобиле «ЗАЗ-970В», который в нашем мире разрабатывался на Запорожском автомобильном заводе в инициативном порядке и в серию по ряду причин не пошел.
«Лена». Глава 14. Всего лишь люди
Сорок два.
Удивительно, до чего мало времени занимает доведение нашего плана до ума. В нужный момент на экране снова появляется лицо Уолтара,
— Годится, — говорит он, выслушав наши сбивчивые отчеты и объяснения. — Через двадцать минут я прогреваю двигатели и стартую. Через двадцать пять «Пеон» начинает снижение. Ваше дело — быть на причальной, самой нижней, палубе через сорок одну минуту или раньше. Все это гильдийское корабельное дерьмо построено по единой схеме, нижние палубы, за редчайшим исключением, не имеют охраны, лифты рассчитаны на полных идиотов, поэтому ни карточной, ни биометрической идентификации не требуется. Разберетесь.
Мы не имеем ни малейшего понятия, о чем он говорит, но все равно синхронно киваем. Мы разберемся.
— Все рассчитано четко, до последней секунды, — продолжает одноглазый. — Будьте уверены, что не выбиваетесь из графика. Будьте уверены, что поняли все инструкции. Время — это победа. Координация — это победа.
Это он правильно понимает, башковитый. Хотя, наверное, если бы я жил десять тысяч лет, то тоже бы на что-то сгодился. Правда, несмотря на башковитость, он все равно не знает, что причальная палуба — это не главный наш пункт назначения. И хорошо, что не знает. И что славный парень Тибальд не входит в этот момент в нашу каюту, тоже очень радует, счастлив наш бог.
Экран отключается, я киваю Лене.
— Поехали. Начинай истерику.
Тридцать семь.
Вся возня с пленением и разоблачением паренька занимает меньше пяти минут. По времени вроде бы еще есть запас, но и медлить тоже не стоит. Я приоткрываю дверцу и осторожно, как мышка, выглядываю наружу. Тишина и спокойствие. То есть не совсем тишина, конечно, слышны всякие технологические звуки вроде гула и металлического лязга, посвистывает теплым дыханием из вентиляционных труб воздух, а интеркомы поблизости время от времени транслируют обрывки чьих-то разговоров, но в целом все сливается в однообразный усыпляющий фон.
Корабль живет. Ему совершенно нет дела до крошечной изолированной каюты где-то неподалеку от капитанской палубы.
Выходим нестройной гурьбой, я хозяйственно защелкиваю замок на двери. На мне серая форма Тибальда — чуть длинновата, он все-таки повыше будет, но это если приглядываться. А если просто лениво скользить по нашей группке взглядом, то картина ясная — пленных землян снова тянут к капитану на допрос. Или переговоры, черт их разберет, этих примитивных дикарей. А нам, в общем, только это и нужно.
План у нас — учитывая, что набросан он шестью подростками даже не на коленке, а практически в воздухе — весьма неплох. Единственная загвоздка — жесткие ограничения по времени, одноглазый Уолтар ведь рассчитывал все, исходя сугубо из своих прикидок, не во всем совпадающих с нашими, так что нужно поторапливаться.
Первая дверь на пути к капитанской палубе открывается легко, с дружелюбным шипением, и у меня непроизвольно вырывается облегченный вздох. Это было самое тонкое место в наших прикидках — ну ладно, одно из самых тонких мест в плане, который и сам по себе особой прочностью не отличался. Кодовые замки на дверях? Сканер отпечатков пальцев или сетчатки глаза? Голосовое управление? Любой из этих вариантов похоронил бы нашу затею на корню.