Но прав был Уолтар, много раз прав — это не совсем боевой корабль, и дисциплина тут отнюдь не военная. Служба на межгалактическую Торговую Гильдию, или как ее там, накладывает отпечаток. Для посадки на планеты этот корабль не приспособлен, об этом капитан сам говорил, а от космических пиратов такая мелочь, как кодовый замок, не убережет. Похоже, тут все больше построено на доверии и ответственности — идешь куда-то, значит, имеешь право.
Это очень кстати.
Вторая дверь повторяет пример первой в смысле уступчивости, но здесь нас поджидает сюрприз — кто-то из экипажа. Высокий, худой — жизнь в космосе накладывает свой отпечаток — какой-то нездоровый с виду. Привалился к стенке и глядит себе в потолок, неторопливо ворочая челюстями. Наркоман, может? Эвон глаза какие мутные.
— Kwe ghenʼe? Kapʼs bizga da, ow, — слова будто вываливаются у парня изо рта неаккуратными влажными кусочками.
— Угу, — как можно невнятнее говорю я, последним проскальзывая мимо.
— Wenʼs o sstech? — настырный парень лезет в карман формы и протягивает мне какую-то розоватую мягкую с виду кляксу. Клякса воняет. Изо рта у балагура воняет точно так же.
— Не, тон', — я уклоняюсь от протянутой руки и ускоряю шаг. За спиной еще некоторое время слышно сторонника нездорового образа жизни, который развязно что-то рассказывает пустоте, но вскоре мы скрываемся за поворотом.
— Уфф, — тихонько шепчет Алиса. — Едва не засыпались…
— Знание языка вероятного противника — мощнейшее средство, — говорю я наставительно. — Даже в самом разговорно-усеченном варианте. «Спасибо» там, и все такое прочее…
Тридцать пять.
Стены здесь гладкие, почти без внешних труб и коробов. Если нас раскроют, да начнут стрелять, прятаться будет негде. Да и смысл тогда прятаться? Корабля мы не знаем, оружия, кроме ульяниной заточки, нет от слова совсем. Может, проще будет сдаться? Хрен там, в плане никакой сдачи нет. А кроме того, девчонки мне доверились. Я за них в ответе.
И мы уберемся с этого чертового корабля.
Мы отправимся домой.
Тишина давит на уши, сбоку слышен тихий шепот Слави — она считает шаги и повороты. Слова отдаются от блестящих стен едва уловимым шорохом, и это радует. В том смысле, что ни сирен, ни топота группы захвата пока что не слыхать. Значит, наш маленький маскарад со славным Тибальдом еще не раскрыт.
Мы сворачиваем на очередной развилке и оказываемся перед короткой лестницей, которая заканчивается довольно широкими дверями, отделанные тем, что можно с некоторой натяжкой назвать роскошью. Геометрический орнамент, что-то вроде стилизованных переплетающихся цветов и стеблей — диковато видеть такое на космическом корабле. С другой стороны, чем это хуже космонавта-наркомана?
— Стратегический план все помнят? — театральным шепотом говорю я.
— А как же, — рассыпает мудрость Ульянка. — Врываемся внутрь и действуем по обстоятельствам. Все продумано.
Она права, черт возьми. Сила нашей задумки — в ее простоте и примитивности. Если только вход на капитанскую палубу не закрыт чем-нибудь похитрее датчика движения — должно же у них быть хотя бы какое-то понятие о безопасности?
Но понятия нет, дверь при приближении нашей оравы послушно открывается, и мы радостно, безо всякой задней мысли, вваливаемся внутрь.
Тридцать два.
Громко и четко звенит звуковой сигнал. Черт!
И не успеваю я порадоваться за примитивную, но действенную систему оповещения инопланетян, как весь план начинает лететь кувырком. Во-первых, капитанская палуба больше не пустует, кроме капитана здесь еще четверо. Белые куртки — кители, что ли? Во-вторых, на поясах у них короткие черные цилиндры, похожие на табельное оружие.
Офицеры? Навигаторы? Старшие матросы? Один хрен. Главное — их много, они взрослые и наверняка знают, что делать при попытке захвата капитанского мостика. А мы? Что знаем мы?
Навигаторы и капитан смотрят на нас, на их лицах переливаются отблески какой-то интерактивной красочной карты в центре помещения. На них ничего нельзя прочитать. Пауза длится недолго, секунды две, но я успеваю обдумать с полдюжины вариантов действий и все поголовно забраковать. Что нам говорит по этому поводу тактика? Тактика говорит, что самый проигрышный вариант — это пропуск хода. Бездействие. Все остальное можно переиграть.
Капитан Хайпаэр понимает все быстрее прочих и размыкает узкие губы.
— Yabhati!
Я нахожусь ближе всех к выходу и вижу происходящее с какой-то дикой, непривычной перспективы. Полутемное помещение, озаряемое неживым синим и колдовским зеленым цветом от экранов и голографических карт. Группа людей в белых офицерских мундирах посреди нее. И на первом плане, спиной к зрителю, то есть мне — пять замерших в напряженных позах черных силуэтов.
Алиса и Славя в боевой стойке — штурмовая группа. Славя завязала отросшие волосы в короткий хвостик, рыжая обходится без этого. На стороне блондинки армейская выучка, Алиса просто хочет подраться. Нет, не так — ей необходимо подраться. Накопленная ярость ищет путь наружу.
Ульянка со своей недо-заточкой замыкает левый фланг — предполагается, что она быстрая, верткая и сможет прорваться к капитану и не дать нажать тревожную кнопку. То есть это сама Ульянка так предполагает, у меня есть сомнения.
Мику и Лена — это вроде как связывающие и изматывающие войска. Их задача — падать под ноги и затруднять перемещение. Заметили, насколько сильно выручает нас нестандартное мышление и творческий подход к вопросу?
Я — мало-оперативный резерв, потому как с быстрым передвижением есть проблемы. Мне положено поглядывать командирским оком на общий бардак и в меру сил делать так, чтобы бардак двигался в нужном нам направлении.
В последнюю секунду мне приходит в голову, что мы, все шестеро, как есть — отряд самоубийц, и шансов выполнить задуманное нет ни одного. А потом мысли смываются, унесенные прочь могучим потоком адреналина.
Тридцать один.
Бах! Алиса скользит мимо одного из начавшего двигаться беломундирников, задирая апперкотом инопланетянскую челюсть в ближние небеса. Парень щелкает зубами и мешком валится на пол, мало чего соображая, изо рта обильно течет юшка. Ближайшие минут пять он не боец, а нам только то и нужно. Молодец, Алиска!
Хлоп! Славя каким-то ловким движением задирает ногу выше головы, и ее аккуратная ступня врезается второму парню в ухо. Бедолагу ведет в сторону и на пол. Избыточное усилие, как по мне, этому теперь отдыхать полчаса, не меньше. Поставим Славе зачет за старание, товарищи!
Вжж! Ульянка маленькой красноволосой ракетой проезжает по полу — какой олух вообще делает такие гладкие полы на капитанской палубе? По ним же бегать невозможно, только ездить. Примерно так, как едет сейчас Ульяна, между топочущих ног и валяющихся тел. Только чужих. К счастью, пока только чужих.
Бешено что-то кричит капитан Хайпаэр, но мозг отказывается воспринимать эту кашу и разделять ее на слова.
Мику отвлекает снимание двух оставшихся бойцов, один внезапно делает быстрый перекат и оказывается у девушки за спиной. Хватает ее за плечи, на манер санитара в дурдоме и держит, словно дожидается, пока второй найдет смирительную рубаху. Нет, нет у них здесь толковой дисциплины — сразу видно, годами в космосе дрейфовали. Службу никто не несет, пороху давно не нюхали, только и знают, как изолировать взбесившихся соратников. Тот, второй, кстати, тоже ведет себя точно как персонал больнички, медленно приближается, растопырив руки. И внезапно оседает, некрасиво закатив глаза. За его спиной возвышается темный силуэт с все еще занесенной для удара рукой — мы в полутьме вообще-то работаем, не забыли?
— Умница, Ленка, — шепчу я первые после раскрытия двери слова. — Ничего так не прочищает мозги, как удар по затылку.
Воспользовавшись ситуацией, Мику резко опрокидывается назад и падает вместе с шустрым санитаром. Может, и добавляет по вялому корпусу или ниже еще что-то от себя, потому что парень как-то по детски взвизгивает и принимается сучить ногами. Так, этот тоже готов, переходим к главному блюду.