Четыре.
У входа — пустой, замечательно! — я соображаю обернуться. Так, погони нет, у противоположной стены все еще клубится дым, что-то гудит и потрескивает. Рядом со мной торопливо переводят дыхание Славя, Ульяна и Мику… Где Алиса?
Черт!
Я вижу ее сквозь медленно рассеивающийся серый морок, она скачет по ящикам, словно Тарзан из старых фильмов, рубашка разорвана на груди, в глазах — азарт и мрачная целеустремленность. Девушка уже миновала полпути до нас, еще несколько секунд, и она будет в безопасности. Ха, смешное слово — «безопасность», особенно когда ты пытаешься угнать инопланетный корабль, вися в космосе и отбиваясь от вражеских солдат лазерным оружием.
Из дыма выскакивает черный силуэт и четким, выверенным движением вскидывает оружие, находя несущуюся по контейнерам девчонку.
Нет!
Она прыгает. Как отчаянный котенок, как загнанное в угол животное. Давным-давно я сам видел такое же: мы травили дома грызунов, и обыкновеннейшая серая крыска, прижатая к стене и жалко пищащая, вдруг осознала, что пощады не будет. Тогда в ее глазах мелькнули какие-то нехорошие красные искры, она перестала скулить, сжалась в серый, твердый даже на взгляд комок, и прыгнула: очень быстро, очень высоко. Очень метко. И прорвалась, вырвав на лету кусок мяса из щеки того, кто ее уже почти убил — после чего незадачливый загонщик месяц лечился, потому что ранка воспалилась и загнила.
Синий энергетический разряд испаряет часть оружейного контейнера, но Алиска прорывается. Приземлившись и погасив скорость мягким перекатом, она неловко вскакивает на ноги, мы хватаем ее под руки и убираемся прочь до того, как эту часть помещения испарят очередные плазменные залпы.
Натыкаемся на обыкновеннейшую лестницу — ступени чуть скошены под углом, наверное, для быстроты спуска, а так один в один как у нас в специнте. Нам вниз, на нижнюю палубу, и время уже истекает. Быстрее, быстрее…
Очередной этаж — там пусто и темно, во мраке угадываются хищные вытянутые силуэты штурмовиков. Нам не сюда, но, похоже, уже совсем близко. Еще ниже. Сверху слышен непонятный рев и скрежет. Они там танки ввели, что ли?
Два.
Вот она! Металлическая шлюзовая дверь огромна и раскрывается, наверное, в три стороны, но в ней есть небольшие прозрачные окошки, и вот через эти окошки мы и наблюдаем заходящий на посадку и медленно вплывающий в шлюз корабль. Не корабль, конечно, маловат он для корабля. Катер. А может, шхуна или барк — не знаю, не успели мы развить номенклатуру для космических судов.
В нем метров семьдесят длины и пятнадцать высоты, он черного, как южная беззвездная ночь, цвета, у него короткие изогнутые кверху крылья и синий огонь, длинными языками вырывающийся из трех вытянутых сопел. Он красив и горд, как и положено кораблю.
А еще он очень-очень стар. Слои обшивки проржавели и колеблются в жестком мареве двигателей. Стекла кабины мутны и пестрят трещинами. Один из двигателей неожиданно гаснет, чтобы через секунду стартовать снова.
Шлюзовая дверь не открывается. Сверху слышен топот и какое-то нехорошее, настойчивое повизгивание, словно от электромотора, работающего с ускорением. В полумраке видны только отблески от пламени двигателей по стенам и слышно наше тяжелое дыхание.
Один.
Отблески пропадают. Дверь щелкает и начинает медленно раздвигаться, начиная с центра. Вот оно, вот оно!
С лестницы вниз падает, становится на попа и крутится волчком граната, но поздно, слишком поздно, мы, слово фарш в мясорубке, ужами пролезаем сквозь расширяющееся отверстие в двери и оказываемся… Ну, не в вакууме, конечно, но воздух после шлюзования еще очень разрежен, как на вершине горы, не успел восстановиться. Помещение высокое, на стенах золотыми иероглифами мерцают какие-то экраны и схемы, под потолком дымятся облаками ватные плюмажи поступающего внутрь воздуха.
И еще здесь очень, очень холодно.
— Ох! — реагирует Алиса. Ее никто не поддерживает, все разевают рты, как рыбы, пытаясь восполнить недостаток кислорода. Уши словно ватой забиты, все звуки сливаются в гулкое ворчание где-то вдалеке. Двери, чуть помедлив, начинают сходиться обратно, но снаружи бухает взрыв, и их заклинивает, оставляя отверстие размером с кулак.
Ноль. Время встречи, точно по графику.
— Ребят… мы же все это сделали, — сипит Ульянка, и плевать ей на то, что никто не может говорить. — Мы же справились, а? Ну, разве не здорово?
— Ага, — подтверждаю я. — Справились, любо посмотреть.
Катер безмолвен, двигатели пощелкивают, медленно остывая. За дверью шлюза кто-то возится, просовывая металлические пальцы в отверстие и тужится раздвинуть створки. Дверь кряхтит и скрипит скверным болезненным звуком, но не поддается.
Со стороны катера доносится лязг, фонарь кабины съезжает чуть вверх и назад, от кабины до пола протягивается короткий трап. И по нему быстрой походкой спускается тот, кто столько времени появлялся только в бреднях моих нездорового сознания и отрывистых телепередачах.
Уолтар! Он в простом черном комбинезоне, прочном и целом, хотя видно, что не новом. Темные волосы с проседью зачесаны назад, повязка на глазу отчего-то делает его похожим на старого мудрого ворона. В руках у контрабандиста что-то длинное, вытянутое, с темным металлическим блеском, но гибкое, будто змея, с виду. Оружие, никакого сомнения.
— Ну, здравствуйте… дети мои, — иронично говорит последний бог нашей Земли. Он заметно возбужден, взгляд острых черных глаз постоянно бегает по нашей компании, отмечая каждого, голос подрагивает. — Рад, что смогли выкроить минутку для быстрой встречи. Еще больше рад, что вы выполнили условия нашего соглашения — и даже перевыполнили, я бы сказал, опустили «Пеон» ниже оговоренной отметки… Это лишнее, так и ваша артиллерия может его достать, пожалуй, но, к счастью, ситуация выправляется — в данный момент корабль медленно набирает высоту.
Я бросаю взгляд на Славю, у нее непроницаемое, мертвое лицо.
— Поэтому, детки, следует поторопиться — у меня еще масса дел на этом замечательном кораблике, нужно взять его под контроль, проредить команду, задушевно пообщаться с капитаном… — Уолтар молотит языком без остановки, он что, под своим спайсом? — Правда, не думаю, что это будет такой уж проблемой — с моими-то возможностями. Либо они склонятся передо мной, либо умрут — я не бросаю слов на ветер.
Откуда-то из задней части катера доносится электронный рев и непонятные удары чего-то тяжелого.
— Разгружается спайс, — нехорошо улыбается Уолтар. — Сто двадцать одна тонна, как одна копейка! Хорошее подспорье в любых делах. Предлагаю прощаться, мои юные помощники, полезайте в кабину, там расконсервировано четыре сиденья, двигатели работают, в автопилот заложена соответствующая программа. Ткнете пальцем в экран там, где захотите приземлиться. Рекомендую северную Данию — местные пейзажи великолепны.
— Нас пятеро, — размыкает губы Славя. — Не четверо. Пятеро.
Полузакрытые двери начинают раскрываться — видимо все-таки нашли подход к механизму, умники. Одноглазый не глядя протягивает руку в черной перчатке, и с протяжным звуком гибнущей гидравлики створки мгновенно и резко сходятся, отрубая чью-то не вовремя вытянутую ладонь с гранатой. В следующий миг граната взлетает ввысь и глухо разрывается под потолком, рассыпая маленькие клубочки белого дыма и ветвистые сиреневые молнии.
— О! — Уолтар невозмутимо прислушивается к звукам, которые раздаются в районе кормы. — По-видимому, я забыл сообщить вам, девочки… и юноша. Моя внучка… Ульяна… и эта дева с железной рукой пойдет с нами. Бесплатный сюрприз и безграничные возможности вдобавок ко всему.
Алиса и Ульянка застывают. Я тоже замираю, но по другой причине. Черт! До чего же нужно быть непроходимо тупым, чтобы…
«Я помогаю не тебе, а ей. Моему сыну она приглянулась».
Уолтар не последний оставшийся в живых из контрабандистов. Их по меньшей мере двое.
Лязг прекращается, из-под крыла катера выныривает второй силуэт. Это парень высок, как баскетболист и сложен, как атлет. Волосы длинные, светлые — натуральная белокурая бестия. За поясом такого же черного комбинезона, как и отца — что-то вроде американского «Ингрэма» с магазином, длинным, как рукоятка кувалды.