Толкаясь бедрами, сразу входит на всю длину, заставляя меня невольно уцепиться двумя руками за его мускулистые плечи.
— А так? — боже… Опять я клюнула на его удочку в прямом и переносном смысле. Знает же, что сопротивляться я не буду, а в этом положении бесполезно даже думать.
— Что-то ты сегодня не особо настойчив получить положительный ответ, — касаюсь кончиком языка верхней губы, сощурив глаза. На него это действует убийственно. Я тоже его успела изучить.
— План «Б»? — оскалившись в подобие улыбки, переводит взгляд на мои ноющие вершинки. — Ммм… Я приложу все усилия, Ева Игоревна, чтобы вы охрипшим голосом проговорили свое согласие.
Ему удалось воплотить в реальность свой план. Срывая голос на пике своего наслаждения, мне было уже все равно кто будет сидеть за кухонным столом да хоть змей Горыныч во плоти.
Приготовив наскоро завтрак, сервирую стол. Ароматный свежесваренный кофе только добавляет волшебную магию к утренней трапезе.
Кирилл подходит ко мне сзади, когда я отрезаю еще один ломтик сыра к своему бутерброда.
— У тебя пришли месячные? — от неожиданного вопроса чуть ли не попадаю лезвием ножа себе по пальцу. — На стиральной машине увидел упаковку прокладок.
— Нет, — рвано дышу, пока откладываю нож в сторону. — Мне неловко говорить с тобой о своих проблемах, может позже… И то не уверена, что тебе это нужно.
— Это касается тебя, а о тебе я хочу знать все, — прикладывает ладони к моему животу, слегка поглаживая.
— Извини, что не пришла на бой, — смотрю в одну точку, обреченно вздыхая. — Я знаю, как тебе было важно мое присутствие, а Тамара Петровна не желала меня отпускать из-за накопившейся работы. Писать заявление по за свой счет и терять деньги — не в нашем сейчас положении.
— Ева, я все понимаю. Может на следующий получится, как раз он через полторы недели. Спонсорские деньги сегодня-завтра будут зачислены на мой счёт и станет немного да легче…
— Так и скажи, что весь вечер общался с фанаточками, — улыбнувшись, разворачиваюсь лицом к нему. — Извини, опять чепуху ляпнула, — заметив мрачную тень, что мелькнула на миг в его глазах, тушуюсь под пристальным взглядом.
— Мне достаточно одной, что будешь ждать меня дома, — отрешенно произносит эти слова, явно думая совершенно о другом.
— Ты больше не делаешь инъекций? — вчера у него не сильно, но болела спина.
— Нет. Перешел на таблетки, не запрещенные к приему.
— Правда все хорошо?
— Да, — а пресловутые кошки, снова загоняют свои острые когти в мою ранимую душу, терзая новыми сомнениями. Нужно доверять. Если хорошо, значит хорошо. Полумер нет.
— Какие планы на день? — присаживаюсь на стул, взяв в руки чашку с кофе.
— Повтыкать в телек, пока моя любимая будет находится в лазарете с ветряночными больными.
— Я уже болела и не смогу «принести болячку в дом», — решаю разбавить ноткой веселости в своем голосе.
— В садик, что ли не ходил. Отболел бы как все, — с сарказмом кривит рот. И это он не про Матвея.
— Могу не ходить, если тебя это сильно задевает, — а сама изнемогаю от ревности, что вчера на него смотрела Эльвира, наслаждаясь каждым его движением, облизывая глазами каждый миллиметр его кожи, вожделея его прямо на ринге. — Будем вместе втыкать телевизор.
— Ты и так моя, а он вряд ли начнет распускать свои руки, покрытые сыпью, — морщусь от предположительных его теорий и тут же начинаю смеяться, хоть Давиду сейчас явно не до смеха. Во взрослом состоянии болеть ветрянкой — то ещё удовольствие.
— Спасибо, — сжимаю его ладонь. — Я благодарна тебе за понимание.
— Не забудь обмазать ему лицо и руки полностью зелёнкой. Говорят, так эффективнее проходит лечение, — не унимается мой ревнивец.
— В моих мыслях всегда был только ты с первой нашей встречи. Я эгоистично хочу лишь тебя, — встав со стула, пересаживаюсь к нему на колени. В его глазах вина? Опять паранойя. Может он сожалеет, что я ухожу и он останется один, чтобы «втыкать» в телек.
— Не задерживайся, иначе я посмотрю финальную серию «игру в кальмара» один.
— Веский аргумент, — чмокнув его в нос, пересаживаюсь обратно, чтобы допить кофе и до конца доесть свой непочатый бутерброд с сыром.
Приехав домой к Давиду и Матвею, ожидаю увидеть больных и унылых парней, а на деле все не так плохо. Единственное, что сразу бросается в глаза — это сыпь.
— Дай я тебя обниму, — приближаюсь к Матвею, раскрываю руки для объятий.