Немного подготовившись к лекции, семеню за широкой спиной своего «ментора». Прыснув со со смеха от такого сравнения, прикрываю рот ладошкой. Хорошо, что он ничего не услышал.
Толкнув дверь аудитории, Давид проходит внутрь. Ребята моментально затихают, сосредоточенно смотря на нас.
— Прошу любить и жаловать… — это последнее, что я помню, перед тем, как судорожно хватать ртом воздух и пытаться взять свое самообладание под контроль.
Мое тело до сих пор помнит «его» головокружительные прикосновения. Они, словно клеймили меня, пленили своей первобытной жаждой. Никто прежде не заставлял меня терять над собой контроль, каждой клеточкой своего естества желая снова оказаться за гранью дозволенного между нами.
— Ева… Игоревна? С вами все хорошо? — интересуется мой «ментор».
— Спасибо, что представили. Дальше я сама справлюсь.
Принудительно разорвав зрительный контакт с «сопляком», возвращаюсь в реальный мир. Где я — преподаватель. Он — студент. Мой студент. И никаких полумер для нас не существует.
Для нас всегда будет «суровое настоящее», сотканное из одних запретов.
Глава 5
Давид всматривается в моё бледное лицо, именно таким я его себе представляю в этот момент, словно хочет понять, что могло случиться. На мгновение мне кажется, что он немного забеспокоился обо мне, но «вернув» снова свою маску невозмутимости, покидает аудиторию.
Мне становится непривычно обидно за его «такое» поведение. Я не могу понять, чем заслужила такое отношение к себе в первый рабочий день. Мог же просто «отказать» ректору. И не трепать мне нервы, предположительно, зная, через, что я прошла. Пусть не надеется на беседы в нерабочее время. Задушевными, вряд ли они теперь будут.
Пальцы немного подрагивают, когда я беру в свои руки журнал группы. Нужно провести перекличку студентов.
Я даже не знаю, как зовут моего «незнакомца из клуба». Может… Снова взглянув на него из полуопущенных своих ресниц, понимаю, что я не ошиблась. Это он. Уж слишком я увлеклась в клубе разглядыванием его лица. Ошибки быть не может.
Первыми в алфавитном порядке были фамилии девушек, но, когда я добралась до парней, то каждый раз мое сердце пропускало удар, вслушиваясь в тембр голоса.
— Макаров Кирилл, — я не поднимала головы, чтобы не сбиться и правильно произносить инициалы, но тут повисает тишина, — Макаров… — отрываю свой взгляд от журнала.
— Я здесь, — мои глаза плавно перемещается от студента к студенту, пока не добирается до источника этого до боли знакомого голоса.
Как бы я не хотела этого признавать — его голос, как патока, которая обволакивает мою телесную оболочку, заставляя прочувствовать не только стыд за наше общее положение, которое возникло в тот миг, как я переступила порог этой аудитории, где мы находимся в каждой своей роли, но и незаполненную пустоту внутри меня. Будто между нами осталась недосказанность. Незавершенность того, что каждый желал получить друг от друга.
— Хорошо, — утвердительно кивнув, возвращаю все свое внимание обратно. В журнал, где еще остались имена студентов, которых нужно ещё отметить.
Всю лекцию я старательно избегала смотреть в его сторону. Благо он сидел не на первых рядах, и я могла хоть немного почувствовать себя защищенной. Но это же самообман. Я ощущала на себе взгляд этого мальчишки. И каждый раз ловила себя на мысли, что мне это нравится и одновременно злит.
— Ева Игоревна, спасибо вам за лекцию. Будем рады видеть вас снова, — раздаются возгласы студентов.
— Спасибо. Обещать не буду, — слегка улыбнувшись, провожаю взглядом последних «слушателей лекции», что выходят из аудитории.
Запрокинув голову, чувствую некое облегчение. Интересно сколько ещё таких лекций мне предстоит провести в этой группе? Если поинтересуюсь у Давида, то он может и не на шутку заинтересоваться этим вопросом. Чего стоит мое отрешенное состояние, когда я смотрела на «него».
— Эй, ты как? — открыв дверь, Давид сверлит меня стеклянным взглядом.
— А как же пресловутая «субординация»? Или это касается только меня? — прикрыв глаза, делаю шумных выдох.
— Как прошло боевое крещение? — все тем же нейтральным тоном интересуется он.
— Все хорошо. Было немного страшновато возвращаться к работе… кажется, я справилась, — слегка пожимаю плечами.
Давид подходит ко мне неспешной походкой, плавно приближаясь к моему столу. Его фигура сильно изменилась за прошедшие года. От былого мальчишки ничего не осталось. Передо мной чужой мужчина, которого я когда-то любила. И эти чувства, больше всего напоминали братскую любовь.