Успех его хитрости дал Алвину только временное удовлетворение. По мере того как он понимал, что все его планы рушатся, в нем закипала ярость. Подобное он чувствовал в Лисе, поставленный перед ультиматумом Серани. Тогда он победил, и ощущение силы все еще не покинуло его. На этот раз с ним не было робота, который мог бы помочь, и трудно было предсказывать, чем все это кончится. Но он больше не чувствовал никакого страха перед глупыми стариками, возомнившими себя правителями Диспара. В действительности же судьбу города решал он, и он взывал к ним сквозь мрачное молчание их ограниченного мира. С гневом и презрением Алвин сбросил с себя маску ребенка, и члены Совета пораженно смотрели на него.
— Так почему вы собираетесь закрыть дорогу в Лис?
В комнате Совета наступила тишина, и только на губах Джезерака заиграла едва заметная улыбка. Такой Алвин не был ему знаком.
Президент не хотел принимать вызов. Возможно, ему все еще верилось, что это был просто невинный вопрос, хоть и выраженный столь агрессивно.
— Это имеет отношение к вещам, которые мы не можем обсуждать здесь, — высокомерно сказал он. — Диспар не может идти на риск загрязнения другими культурами. — Он благосклонно, но слегка обеспокоенно улыбнулся Алвину.
— Довольно странно, — холодно произнес Алвин, — что в Лисе мне то же самое сказали о Диспаре. Он с радостью заметил признаки гнева на лицах членов Совета, но не дал им прервать свою речь.
— Лис гораздо больше Диспара, и нельзя сказать, что его культура ниже нашей. Там всегда знали о нас, но не хотели раскрывать себя, чтобы, как вы выражаетесь, избежать загрязнения. Разве не ясно, что и вы и они неправы?
Он с надеждой посмотрел на лица, но не увидел в них понимания. Неожиданно его злость на этих свинцовоглазых стариков достигла пика. Кровь хлынула ему в лицо, и, хотя говорил он спокойнее, чем прежде, в его голосе звучали ледяные ноты, которые уже не могли не замечать даже самые миролюбивые члены Совета.
— Наши предки, — продолжал Алвин, — создали империю, в которой люди по своему желанию путешествовали к иным мирам, а теперь их потомки боятся высунуть нос за стены города. Сказать почему? —Он сделал паузу — все замерли.
— Потому что мы боимся, боимся чего-то, что произошло в начале нашей истории. Я узнал правду в Лисе, хоть и давно догадывался о ней. Неужели мы должны как трусы сидеть в Диспаре, делая вид, что кроме нашего города ничего не существует, только потому, что полмиллиона лет назад пришельцы отбросили нас на Землю?
Он прикоснулся к их секретному страху, страху, которого он сам никогда не ощущал и поэтому понять не мог. Пусть делают, что хотят — он сказал правду.
Его гнев вдруг исчез, и Алвин вновь стал самим собой. Он повернулся к президенту с последним жестом независимости.
— Вы разрешите мне уйти?
По-прежнему не было сказано ни слова, лишь легкий— кивок головы дал ему свободу. Большие двери раскрылись перед ним, и не успели они закрыться, как в зале поднялась буря.
Президент дождался тишины и обратился к Джезераку:
— Мне кажется, что прежде всего мы должны выслушать вашу точку зрения.
Джезерак задумался, не скрыта ли в вопросе ловушка, потом ответил:
— Я думаю, сейчас Диспар теряет свой лучший ум.
— Что вы хотите этим сказать?
— Разве это не очевидно? Алвин уходит от нас. Сейчас он уже на полпути к могиле Ярлана Зея. Нет, нам не следует вмешиваться. Мне будет жаль потерять его, хоть он никогда и не думал обо мне. — Он слегка вздохнул. — Вряд ли он вообще сейчас задумывается о ком-либо.
Глава 12 КОРАБЛЬ
Только через час Рорден смог покинуть зал Совета. Ожидание было невыносимым, когда же он добрался домой, то понял, что опоздал. Он задержался у входа, раздумывая, оставил ли Алвин записку, и впервые подумал» сколь пустыми могут быть годы впереди.
Записка была, но содержание ее было неожиданным для Рордена. Даже перечитав ее несколько раз, Рорден. все еще чувствовал себя сбитым с толку.
«Немедленно приходите в башню Лоранна».
Лишь однажды он был в башне Лоранна, когда Алвин затащил его смотреть заход солнца. С тех пор прошло несколько лет, но впечатление было неизгладимо: ночные тени, ложащиеся на пустыню, так ужаснули его, что он сбежал и, несмотря на уговоры Алвина, поклялся, что никогда больше не вернется туда...
И вот он вновь здесь, в этом черном зале, с рядом горизонтальных вентиляционных шахт. Алвина не было видно, но когда он его позвал, ответ раздался тотчас же.
— Я на парапете. Идите сюда через центральную шахту.
Рорден заколебался, он предпочел бы что-нибудь другое. Однако вскоре он стоял рядом с Алвином, спиной к городу, и перед ним расстилалась бесконечная пустыня.