Ей не хотелось думать о своей матери.
– Послушайте, честно говоря, я не думаю, что так уж важно выяснять, почему так часто случаются эти приступы. Важнее знать, что сделать, чтобы снять их.
– Я могу посоветовать вам простые упражнения, чтобы расслабиться для начала, некоторые приемы, которые снимут остроту таких приступов, – сказала Стефани Банэк. – Но думаю, чтобы по-настоящему избавиться от них, надо устранить подспудные проблемы, которые вызывают эти приступы.
– Вы говорите о долгосрочном психотерапевтическом лечении?
– Да, я говорю о некотором лечении.
– Мне не нужно никакого психотерапевтического лечения. Мне просто нужно упрятать этого малого за решетку.
– Почему же это не так просто?
– Потому что вас научили так мыслить. Такая у вас работа. – Джесс взглянула на часы, хотя знала, который час. – И коли уж мы заговорили о работе, то скажу, что мне надо возвращаться на свою. – Оттолкнувшись, она поднялась с удобного откидного кресла и быстро подошла к двери в приемную, как будто участвовала в беззвучной пожарной тренировке.
– Джесс, подождите...
Не останавливаясь, Джесс прошла в приемную, взяла из стенного шкафа свое пальто, накинула его на плечи, направляясь к двери в коридор.
– Приятно было с вами еще раз встретиться, Стефани. Будьте здоровы. – Она вышла в коридор и целеустремленной походкой направилась к лифтам.
– Я всегда на месте, Джесс, – крикнула ей вслед Стефани Банэк. – Вам достаточно лишь позвонить.
«Не надейтесь», – хотела ответить ей Джесс, но промолчала. Ей и не надо было произносить это. Ее молчание говорило само за себя.
Глава 10
– Не могу ли я вам помочь?
– Спасибо, я просто смотрю, что у вас есть.
Что это ей взбрело в голову, рассуждала про себя Джесс, рассматривая зеленые замшевые сапожки без каблуков фирмы «Бруно Магли». Что ее толкнуло зайти в этот магазин? Ей только и не хватало, что купить еще пару сапог.
Она посмотрела на часы: почти половина первого. Через час у нее назначена встреча с главным медицинским экспертом. Управление медицинской экспертизы находилось на улице Гаррисон, добираться не меньше двадцати минут на машине, а она еще не получила свою машину из починки. Сегодня с самого утра оттуда позвонили и сказали, что нашли еще одну небольшую неполадку, которую надо обязательно исправить. Придется взять такси.
– Если вы мне объясните, какого фасона туфли вы ищете... – продавщица проявила настойчивую любезность.
– В общем-то я пока что и сама не знаю, – ответила Джесс продавщице, приземистой женщине среднего возраста, в слезшем набок парике. Та поклонилась с преувеличенной любезностью и быстро направилась к женщине, которая в этот момент входила в парадную дверь.
Джесс скользнула взглядом по длинному столу, заставленному большим набором простых будничных туфель из кожи и замши самого разнообразного цвета. Она взяла в руки легкие желтые мокасины, повертела их. Обувь, конечно, не снимает житейские проблемы, подумала она, поглаживая мягкую замшу. Но, может быть, такая психотерапия ей подойдет больше. К тому же они дешевле, чем в других местах, решила она, разглядывая ценник, приклеенный к подошве. Девяносто девять долларов по сравнению...
По сравнению с чем?
Со Стефани Банэк они даже не заикнулись об оплате, она даже не подумала спросить о ее почасовых ставках, ушла от нее, даже не поинтересовавшись, должна ли она ей что-нибудь. Эта женщина не только не пообедала, но и не получила оплату за труд. Двойное оскорбление.
Джесс положила мокасины на стол, качая от стыда головой. Она скверно обошлась с подругой своей сестры. Ей следует извиниться. Может быть, послать этой женщине цветов и небольшую благодарственную записочку. И что там написать? Благодарю за обмен воспоминаниями? Спасибо, хотя и не за что? Спасибо, хотя мне не жарко и не холодно.
«Думаю, чтобы по-настоящему избавиться от них, – мысленно услышала она голос Стефани Банэк, – надо устранить подспудные проблемы».
Но подспудных проблем не существует, мысленно спорила с собеседницей Джесс, подходя к другому столу, заставленному выходной обувью, и проводя пальцами по носочкам ряда черных патентованных туфель на высоких каблуках.
Существовала только одна проблема, и Джесс точно знала, в чем она заключается.
Рик Фергюсон.
Он был не первым острожником, который угрожал ей. Сама ее работа включала как составную часть такие понятия, как ненависть, оскорбления, запугивания. В течение последних двух лет она получала на Рождество открытки от мужчины, которого она обвинила и которого посадила в тюрьму на десять лет. Он грозился рассчитаться с ней, как только выйдет на волю. Рождественские открытки, несмотря на свою внешнюю безобидность, довольно-таки грубо напоминали, что он не забыл свои угрозы.
В действительности такие угрозы редко приводились в исполнение. Их произносили. Они доходили до адресатов. А в конечном счете о них забывали. Обе стороны.
Рик Фергюсон был не такой.
Человек из ее странных ужасных снов, думала она, припомнив кошмарное видение, когда она, как помешанная, пыталась отыскать мать, а столкнулась со Смертью. Рику Фергюсону удалось каким-то образом затронуть самые сокровенные стороны ее существа, случайно пробудить давно дремавшее чувство вины и беспокойство.
Что касается беспокойства, то это верно, признала Джесс, беря блестящую черную туфлю и сжимая рукой носок так сильно, что кожа начала трескаться. Но не вина. Из-за чего ей, собственно, чувствовать себя виноватой?
– Не будь дурочкой, – пробормотала она и опять вспомнила слова Стефани Банэк. Не существует подспудных проблем. Она начала стучать острым концом каблука по ладони.
– Эй, поосторожнее! – раздался чей-то голос у нее за спиной. Протянутая рука остановила ее. – Это же туфля, а не молоток.
Джесс уставилась сначала на свою поцарапанную ладонь, затем на помятую туфлю в другой руке, потом подняла глаза на мужчину со светло-каштановыми волосами и встревоженными глазами. Он слегка притронулся к ее руке. Табличка, приколотая к темно-синему спортивному пиджаку, сообщала, что это Адам Стон. Белокожий мужчина двадцати – двадцати пяти лет, шести футов ростом, примерно 180 фунтов весом, мысленно подытожила Джесс, как бы черпая эти данные из полицейского доклада.
– Простите, – произнесла она. – Я, конечно, заплачу за них.
– Я не беспокоюсь о туфлях, – возразил он, мягко беря из ее руки туфлю и ставя ее опять на стол.
Джесс наблюдала, как туфля закачалась, а потом свалилась на бок, как будто ее кто-то подстрелил.
– Но я испортила ее.
– Вы не сделали ничего такого, чего нельзя было бы исправить хорошей гуталиновой чисткой и посадкой на колодку. А как ваша рука?
Джесс чувствовала в ладони сильную пульсацию, увидела круглую розовую ссадину в центре ладони, размером с монету.
– Ничего, пройдет.
– Похоже на то, что вы могли повредить кровеносный сосуд.
– Не беспокойтесь, заживет, – уверяла она, понимая, что он искренне беспокоился за нее. Отвечает ли этот магазин за увечья покупателей?
– Хотите воды?
Джесс покачала головой.
– А конфетку? – Он вынул из кармана мятную конфету, в красно-белой обертке.
Джесс улыбнулась.
– Спасибо, не надо.
– А если пошутить?
– Неужели я выгляжу так ужасно? – она почувствовала, что он не хочет оставлять ее одну в таком состоянии.
– Вы выглядите, как человек, которого может приободрить веселая шутка.
Она кивнула.
– Вы правы. Валяйте.
– Детскую или немножко сальную?
Джесс рассмеялась.
– Что за вопрос? Как выйдет.
– Значит, слегка сальную. – Он сделал паузу. – Мужчина с женщиной лежат в кровати и занимаются этим делом и вдруг слышат, что кто-то поднимается по лестнице. «Господи, да это же мой муж!» – восклицает женщина. Любовник тут же выпрыгивает в окно, под которым растет кустарник. И вот парень оказывается на улице в этом несчастном кустарнике, он совершенно голый и не знает, что ему делать, и, естественно, начинается дождь. Вдруг показывается группа людей в спортивной одежде, занимающаяся спортивным бегом. Парень решает воспользоваться случаем и прыгает в середину бегущих. Через несколько секунд бегун рядом с ним бросает на него взгляд и спрашивает: «Простите, вы не возражаете, если я вам задам вопрос?» А парень отвечает: «Задавайте». Бегун тогда спрашивает: «Вы всегда занимаетесь бегом голым?» – «Всегда», – отвечает ему парень. А – бегун опять спрашивает: «И всегда натягиваете презерватив во время пробежек?» Парень не растерялся: «Только когда идет дождь».