— Куда вы там собрались податься? — серьёзный голос Пик, раздавшийся со спины, напряг их обоих, но каждого по разным причинам.
— Домой, конечно, — уверенно заявил Галлиард, перебив мычания Кольта.
— Понятно, тогда я вас провожу, — проницательно осмотрев сослуживцев, ответила Пик, внутренне борясь с желанием отпинать их обоих по чём зря и рассмеяться от нелепости всей этой ситуации.
По улице они брели почти молча, разговоры затевал лишь Кольт, но его собеседником по-прежнему оставался только Галлиард, который шёл рядом плечом к плечу, а Пик старательно держалась на несколько шагов впереди. Когда в поле зрения Галлиарда попала колонка с водой, он стремительно ринулся к ней, лелея надежду смыть с себя засохшую кровь. От такого количества алкоголя в горло как будто насыпали песок, хотелось как можно скорее избавиться от этого колющегося ощущения. К счастью, колонка была рабочая, и искрящийся в свете фонарей поток холодной воды стал желанным подарком.
Холодная вода помогла Галлиарду прийти в чувства после побоища, а вот Кольт напротив, охмелев от блаженства, еле стоял на ногах, поэтому товарищу пришлось его тащить, перекинув руку через плечо. И чем дальше они отходили от колонки, тем труднее волочил ноги Грайс, почти повиснув на руке Порко.
— Почему я должен его тащить?! — возмущённо пробурчал солдат, усадив размякшего Кольта на скамейку.
— Потому что вы пили вместе, Покко— язвительно заявила Пик, остановившись, но не поворачиваясь к ним лицом.
Подобный тон был для неё крайней редкостью, и это, а особенно кличка, на которой она повысила тон, сильно задели самолюбие Галлиарда. Одолеваемая недовольством и возмущением, Пик не слышала звука приближающихся шагов. Она сверлила взглядом пустую улицу, когда тяжёлая горячая ладонь схватила её за предплечье и грубо прижала к стене.
— Я же говорил не назвать меня так, — железным голосом, с приглушённой хрипотцой, произнёс Галлиард, глядя ей прямо в глаза угрожающе и дерзко.
Его оливковые радужки искрились той же энергией, что в баре, и Пик невольно обомлела, чувствуя как по телу проносятся электрические разряды от этого проникающего глубоко внутрь взгляда. По его лицу всё ещё сбегали маленькие капли холодной воды, и она видела это настолько отчётливо, потому что Галлиард совершенно пренебрёг её личным пространством, нарушив все возможные предрассудки и нависнув над ней лицом к лицу. Слышен был каждый медленный вздох, он словно ловил истинное наслаждение от этого момента, смаковал каждый глоток воздуха, как хищник, готовящийся к атаке.
А у неё, напротив, коленки подкашивались от такого наглого вторжения и напора, сердце колотилось с бешеной скоростью, и воздух приходилось хватать часто и мелкими порциями. Внутри всё напряжённо сжалось. Прямо как у зайца, загнанного волком. И, пожалуй, именно так себя она и чувствовала в этот момент.
Их безмолвная беседа снова возродилась между огней двух красноречивых взглядов, только теперь в ней решался вопрос «кто кого?». Пик прекрасно понимала, что возможностей и сил дать ему отпор у неё не было, однако единственный козырь всё же остался. Секунды застыли, острыми иголочками вонзаясь в сознание. Что-то необъяснимое происходило в это мгновение между ними двумя, что-то, чему уже давно пора было случиться.
Взгляд Галлиарда неожиданно сменился, принял краски загадочности вместо угрозы. Непозволительная близость искушала его всё больше и больше, разгоняя кровь по телу, и приятное тепло окутало с ног до головы от понимания того, что она сейчас стоит так близко перед ним, такая беззащитная. Он с трепетом рассматривал её искрящиеся в свете фонарей бездонные глаза, в которых застыло непонимание происходящего, густые чёрные ресницы и манящие розовые губы. Нестерпимо хотелось укрыть её в своих объятиях, скрыть от всего мира, защитить и не отпускать никогда, хранить её покой как драгоценное сокровище, хотелось уже очень давно.
Движимый абсолютным природным инстинктом, он осторожно наклонил к ней голову в попытке поцеловать — сейчас это казалось жизненноважным, как глоток свежего воздуха. Однако Пик всё же воспользовалась козырем.
— Не вздумай, — твёрдо заявила она, плотно прижав ладонь к его губам, а после ловко юркнула прочь под вытянутой к стене рукой.
— Да брось, Пик! Почему? — в полнейшим недоумении спросил Галлиард.
Она готова была поклясться, что впервые слышала его голос таким. Казалось, что в нём со всей яркостью отразилось трепещущее неровное сердцебиение, полный бардак, воцарившийся в мыслях. Но факт того, что говорил и делал он это под воздействием алкоголя, заставлял Пик бороться с нахлынувшими эмоциями.
— Потому что ты пьян, Порко! — тем же твёрдым голосом ответила она.
— Но то, что я пьян, не меняет моего отношения к тебе, — с горящим огоньком надежды в глазах заявил он, смущённо и задумчиво опустив голову.
Повисла неловкая пауза, они оба запутались в собственных убеждениях и чувствах. И задачу разрешить неловкую ситуацию до этого дремавший Кольт героически взвалил на свои плечи.
— Знаешь, Пок, в любви по-моему не так признаются. Цветы нужны, там, все дела. Ты же сам мне говорил, — очень невнятно, но уверенно оповестил Грайс, раскинувшись на скамейке.
— Что ты такое говоришь?! Когда это вообще было? — подпрыгнув от возмущения, вскрикнул Галлиард, едва ли сдерживаясь, чтобы не стукнуть смельчака.
— Ну было. Да вот же, когда нам предлагали какой-то заморский ром… Не помню, как он назывался. Ты только об этом и говорил. Кстати, а он у тебя остался? — неожиданно вспомнив о таком важном нюансе, Кольт даже обернулся, с нескрываемым интересом взглянув на подошедшего со спины товарища.
— А то! Такими вещами нельзя разбрасываться! — с самодовольной ухмылкой заявил Галлиард, аккуратно вытащив из-под куртки тёмно-коричневую бутылку с зелёной этикеткой.
— Дело говоришь! — воодушевлению Грайса не было предела, поэтому он с довольной детской улыбкой потянулся за бутыльком.
Солдаты по очереди отпили из горла, смакуя каждую каплю, как коты, которым дали сметану. Их непринужденность и неприкрытое наслаждение заставили Пик громко рассмеяться. Она сдерживалась почти весь вечер, но это событие стало последней каплей. На лицах Порко и Кольта застыло выражение полного недоумения, а её заливистый искренний смех продолжал гулко разбредаться по пустой улице.
Смахнув с себя оковы предрассудков и убеждений, Пик летящей походкой подошла к Галлиарду, по-хозяйски взяла у него из рук бутылку и сделала большой глоток. Запах и вкус спирта быстро распростанился по рту, носу и горлу, заставив её зажмуриться. А когда она открыла глаза, то снова наткнулась на открытый шок от такого поведения, особенно это читалось на эмоциональном покрасневшем лице Кольта.
— Трезвый пьяному не товарищ. А раз я одна из нас трезвая, значит…
— Значит, пей до дна, — игриво продолжил за неё Галлиард, одобрительно улыбнувшись.
***
Тёплая летняя ночь мягким одеялом хрустального небосвода с россыпью звёзд укутала Либерио, спустив на его улицы приятную сонливость. Высокие стройные фигуры фонарей одиноко клонили свои жёлтые головы вниз, как будто в лёгкой дремоте. Однако не везде царило подобное спокойствие.
Утром на улицах района шли бурные обсуждения ночного кутёжа, который был слышен во многих домах. Говорили, что виновники всего этого— солдаты, и кто-то с рвением подтверждал эту теорию, уверяя что пьяные армейские во всю глотку пели песни про свою тяжёлую жизнь. Ещё кто-то с уверенностью рассказывал, как видел из окна компанию в военных плащах. Около десяти человек сидели у фонтана, у одного из них, которого с нежностью обнимала единственная среди них девушка, в руках была гитара. И игривая мелодия звучной рекой разливалась в тишине вместе с разными, но поющими об одном голосами: