Конечно, я хотела научиться читать и хоть раз подержать в руках настоящую книгу с картинками. Узнать что-то новое, сложить буквы в слово и написать собственное имя на белоснежном листе бумаги.Мечты.Я вздохнула и замерла у последнего камня. Ну, вот и всё: перейду его и можно бежать дальше. Даже если охотники и пойдут за мной, им с их горном и сворой псов на лесных напороться куда легче, чем мне.
Улыбнувшись потрескавшимися стянутыми губами, оттолкнулась от гладкой белоснежной поверхности валуна и пошла вперёд в неизвестность.\
Глава 4.2
Солнце поднялось над горизонтом, когда я мешком упала под высокую раскидистую ель. Понимая, что дальше уже идти не смогу, стуча зубами, забралась под широкие лапы и сжалась в дрожащий от холода комочек. Хотелось кушать и спать. С тоской я вспоминала свой дом и старенькую промазанную печь. Кровать с матрасом, набитым свежим сухим, вкусно пахнущим сеном.
Сейчас бы я только проснулась, понежилась под одеялом, а потом, ворча, сходила в дровницу за поленьями. Растопила бы печь. В комнате постепенно стало тепло и уютно. Ну и пусть, из мебели у меня была лишь койка да расшатавшийся стол.
Но это был мой дом.
Дом, в который мне уже не вернуться!
Дом, который наверняка уже спалили из мести.
Всё, что у меня осталось - это маленький узелок с тремя платьями да мамкиной шерстяной кофтой. Вот и всё, что я нажила за восемнадцать годков. Не густо.
Непрошенные слезинки скатились по моей щеке.
Но кому интересны слёзы сироты. Ветер, играя в ветвях елей и сосен, напевая мне колыбельную. Скрип стволов вторил этой песни леса. Закрыв глаза, я позволила себе уснуть.
Где-то хрустнула ветка. Мой слух ясно уловил этот звук. Лёжа на сырой холодной земле, старалась не дышать, боясь даже мысленно представить, кто ходит на маленькой полянке. Меня укрывали, лежащие на земле, еловые лапы и это давало мне маленькую надежду на то, что останусь незамеченной.
Открыв глаза, я прищурилась и всмотрелась вперед. Прямо передо мной в каких-то двух-трех шагах стоял молодой олень с небольшими рогами. Он спокойно щипал пожухлую траву и, казалось, даже не подозревал, что на него неприлично таращится человек.
Я же, глупо улыбаясь, рассматривала красавца.
Статное грациозное животное, переминаясь с ноги на ногу, мордой разрывало пожелтевшую траву, выискивая под ней, что посвежее.
Я не шевелилась. Зверя не хотелось пугать, да и закоченело у меня всё тело. Казалось, одно движения и я просто взвою от боли.
Нос предательски зачесался и, не удержавшись, я чихнула.
Животное мгновенно исчезло с полянки, только хвост за деревьями мелькнул. Тяжело поднявшись на четвереньки, я вылезла из своего укрытия. Небо снова затянуло тяжёлыми тучами. Порыв холодного ветра пробрался через куртку и заставил поёжиться.
Зима вступала в свои права. Словно в подтверждении моим мыслям, сверху посыпался мелкий колючий снежок.
Нужно срочно искать укрытие, или я просто замёрзну насмерть. Поднявшись на ноги, я застонала от муки. Мои босые стопы опухли и на них уже появились кровавые мозоли и натёртости.
Хромая, я поплелась вперёд, особо не смотря, куда иду. Просто перебирала ногами, морщась и постанывая на каждом шагу. Найти в глухом лесу пустую хижину или землянку - это что-то невероятное. Но оставалась слабая надежда на чудо. Сама себя обзывая последними словами, я упрямо плелась куда-то.
Охотников и их свору, я больше не слышала. Может, не решились переходить запретные камни, а возможно, просто след мой потеряли. Главное - я ещё жива.
Выйдя на узкую звериную тропку, сильно шатаясь, побрела по ней.
От голода сводило живот и очень хотелось пить.
К тому же щипание в носу очень скоро обернулось насморком. В горле запершило. Я заболела.
Наткнувшись на знакомый пенёк, вдруг сообразила, что тропа водит меня кругами. Разозлившись, я снова пошла вперёд, но теперь ориентировалась по солнцу. Ноги занемели, а кожа побелела. Каждый шаг отзывался болью.
Только к концу этого бесконечного дня, когда болезнь одолела моё тело, задурманила разум, я набрела, наконец-то, на небольшую, но довольно крепкую хижину. На первый взгляд, она была нежилая. Крыша погребена под слоем листвы и свежего снега. Окно забито, дверь нараспашку. Но всё это сейчас было неважно.
Упав на колени, из последних сил доползла до крыльца, поднялась по трём ступеням и, наконец, попала в единственную комнату дома. Здесь было тихо и тепло. У печи лежала позабытая связка дров и словно дожидалась меня.
Мебели в помещении не наблюдалось. Но печь, она была вроде в полном порядке. Добравшись до неё, открыла створку и ещё раз всё осмотрела. Да, выложили её добротно. Закинув дрова, щепу и сухой ягель, обнаруженный в корзинке рядом с поленьями, я высекла искру из огнива, которое унесла с собой в узелке из дому. Через пару минут ягель и щепа пылали, даря мне тепло. Вытряхнув всё своё имущество из сырого одеяла, развернула его и бросила поверх печи, а следом забралась и сама.