Звук повторился.
Это придало мне скорости.
Сейчас у меня есть призрачный шанс спастись, а значит, нужно бежать. Просто передвигать ногами и не оборачиваться. И пусть за мной несутся все демоны этого леса. Я хочу домой: закрыть ветхую дверь, забраться под одеяло и осознать, что я все еще жива. Дышу. Думаю.
Споткнувшись о корень, выступающий из земли, я упала, растянувшись плашмя на земле. Удар пришелся на подбородок. Клацнув зубами, прикусила кончик языка. Кровь быстро наполнила рот. Сглатывая, я остро ощущала металлический привкус. Поднявшись, хромая, уперто побежала к дому.
Оставалось совсем немного.
И леший с ним, с топором и тележкой!
И пусть я осталась без единственной шубы, но жива! Я все еще дышу.
Выживу. Найду старый тупой топорик, был он где-то в сарае. Наточу и за зиму выкошу все сосенки у дома. Да, сырец плохо горит и копоти от него много. Но, ведь горит же.
А значит, будет тепло.
Не помню, как заскочила в собственный огород. Взлетев на крыльцо, застряла ногой в прогнившей ступеньке, выдернула ее и буквально заползла в дом.
За спиной захлопнулась дверь.
Первый раз за много лет я пожалела, что не поменяла засов, прогнивший еще при жизни мамки. Дыша, как загнанная лошадь, отползла к единственной мебели в комнате — кровати, и недолго думая, залезла под нее. И только там, слушая собственное сердце, я медленно выдохнула.
"Живая!"
Время тянулось бесконечно долго. За окном завывал ветер, на крыше шуршала мышка, вдалеке каркала ворона, тревожа мой слух.
Лежа на холодном полу, прижавшись щекой к шершавой половице, тихо плакала, давясь слезами. Никогда прежде, я не позволяла себе этой слабости. Ребенком была — не плакала. Даже когда тело матушки в могилку стаскивала, и то держала себя в руках. Понимала, что никому в этом чуждом мире слезы мои не интересны. А сейчас я не могла остановить поток влаги, стекающий по лицу.
Так близко от собственной смерти я еще не была никогда. Теперь замерзнуть в собственном доме в лютый мороз, не казалось мне самым страшным в жизни.
Глава 3.1
В комнате становилось темнее. Напряжение покинуло моё тело и теперь мне хотелось просто спать, но вылезти из-под кровати я всё равно не решалась. Перед глазами стоял облик грозного огромного медведя. Быстро же он оклемался.
А этот взгляд, словно человек на тебя под личины зверя смотрит.
С детства я слышала рассказы о лесных жителях, о целых селениях перевертышей — людей с душою зверя, способных менять свой облик.
Мало кто их видел, но сомнений в их существовании не было. Лес принадлежал не нам, и даже в годы войны отряды солдат, что нашего князя, что соседнего, никогда не заходили глубоко в лес.
Страх жил и множился в сердцах людей.
Тяжело шумно выдохнув, я глянула на дверь. Такой засов не спасёт даже от человека, чего уж там про зверя дикого говорить.
С улицы донёсся истеричный лай собак, от которого у меня душа заледенела.
Свора!
Ни жива ни мертва, я шептала губами молитву и просила лесных духов только об одном — пусть охотники обойдут мой дом стороной.
Пусть не взглянут на жалкую халупу с прогнившей крышей.
Пусть беда пройдёт стороной.
Но лесным богам не было дела до маленькой смертной. Дверь распахнулась от сильного толчка, и в дом ворвались собаки. Они быстро нашли меня под кроватью и, вцепившись в мои руки и ноги, потащили наружу.
Я кричала и плакала, но животные сильнее сдавливали свои челюсти, причиняя мне адскую боль.
— Фу, - раздался донельзя противный скрипящий голос надо мной, - и кто же у нас здесь.
Собаки отскочили от меня мгновенно. Приоткрыв глаза, я увидела слащавого вида молодого мужчину. Блондин с зализанными волосами явно был барских кровей. Холеный, белолицый, он мог назваться красавцем, если бы не был столь похож на женщину.
— Кто там, Легой, - раздался ещё один голос от двери.
— Я нашёл себе игрушку на сегодняшнюю ночь. Клык и Рябой подохли не зря, - оскалился в улыбке подонок.
Я сразу поняла, о чём речь. Наивность никогда не была мне присуща. Сглотнув, повернула голову и глянула на дверь.
Их было семеро. Морды отъевшиеся, вещички новёхонькие. Но такой вид гадкий. Под их похотливыми взорами мне хотелось забиться под пол. Понимала я, снасильничают, а потом все следы уничтожат так, чтобы и разговоров не было. И скажут в деревне, что сгорел дом сироты с ней вместе.