«Ему не понравилось? Я что-то сделала не так? Или так? Или его вообще не зацепило?»
Мысли Кристины метались от одной крайности к другой, но внешне она усилием воли заставляла себя быть спокойной. Единственное, что могло её выдать, это глаза, в которых, она это знала, явственно плескалась паника, да слегка подрагивающие пальцы, из которых так и норовила выпасть папка. Голос был немного странным, не таким, как обычно, но хотя бы не дрожал, и то хорошо.
«Ладно, хватит на него смотреть. Денис Витальевич — вот твоё спасение!»
И действительно. Стоило взглянуть на исполнительного директора — и паника отступила, голос стал более естественным, хотя руки всё равно жили своей жизнью. Кристина воспряла духом и перестала замечать окружающих, сосредоточив всё внимание на нём одном. Именно Денису Витальевичу она посвятила оставшуюся часть выступления, ему, который и сам казался таким же светлым, как его медово-золотистые волосы.
Окончив речь, Кристина приготовилась отвечать на возможные вопросы. Считается, что если после презентации у зрителей нет вопросов, то в ней либо всё предельно ясно, либо она не зацепила. Вопросов оказалось не так много, как Кристина себе представляла, зато они были по существу. Даже Денис Витальевич один задал, видимо, для поддержки. В общем, никто из присутствующих не стал проверять на прочность её нервы и специально заваливать неопытную коллегу.
«Ху-у-ух, вроде, всё прошло хорошо, со всем справилась», — Кристина немного расслабилась и собиралась вернуться на своё место, освобождая пространство для следующего выступающего, но оказалось, что её радость была преждевременной.
Тамир Асланович поднял руку, привлекая к себе внимание, и, хитро прищурив глаза, решил поиграть в игру «вопрос-ответ». Было видно, что этот сволочной платиновый блонд прекрасно знает ответы на собственные вопросы, а сейчас просто развлекается, изводя Кристину своими подколками. Ну вот Заноза же, иначе и не скажешь! Выступление постепенно превращалось в фарс и в единоборство характеров и красноречия. Остальные присутствующие не вмешивались и, более того, с интересом наблюдали за «состязанием». У них что, любимый аттракцион — смотреть, как Тамир Асланович подначивает новеньких?
«Держись, Кристина, не дай ему тебя опустить!» — занималась она экстренным самоуспокоением, но её физические и моральные силы были уже на исходе.
Наконец, Алексею Викторовичу это надоело и он приструнил зарвавшегося акционера со всем приличествующим данной ситуации уважением. Кристина не знала, как ей благодарить Бога за своевременное спасение (и даже была готова броситься на шею Его Сиятельности с благодарственными речами), а то у неё уже язык чуть ли не дымился и мозг был категорически перегружен и отказывался соображать. Перенервничала, ничего не попишешь. Другой вопрос: насколько доволен её выступлением сам Мистер Суровость? Это ей придётся выяснить на вечерней планёрке, если он раньше не угрохает свою нерадивую подчинённую, которая без его помощи не сумела отвертеться от назойливого приколиста.
И всё равно накатило такое облегчение, что у неё едва не подкосились колени. Она попыталась собраться и без приключений добраться до положенного места, но пальцы всё же дрогнули — и папка таки выпала, смачно шмякнувшись о пол. Этот звук в тишине прозвучал особенно громко. Кристина слишком поспешно наклонилась за бумагами, явственно услышала треск и осознала страшное: у неё разошёлся задний шов на юбке! Это был позор, это был кошмар, это была катастрофа! Резко выпрямившись, Кристина прикрыла пятую точку папкой и бочком двинулась к выходу.
— Прошу прощения, вынуждена вас покинуть, — с трудом выдавила она, удерживая на губах искусственную улыбку, которая к ним будто приклеилась. Лучше так, чем разразиться потоком слёз.
«Только не беги! Сохрани хотя бы остатки достоинства!»
Под самыми разнообразными взглядами присутствующих, прикованными сейчас к её многострадальной персоне, Кристина пятилась к спасительной дверке и чувствовала себя будто под микроскопом у любопытных учёных. Хотелось броситься наутёк и больше никогда не появляться в компании, уволившись заочно.