– Я дочитал эту книгу. Был бы весьма признателен, если бы вы посоветовали мне другую.
– О, конечно я помогу, – с холодной улыбкой ответила Вера.
Когда маленькая стройная женщина с прической-калачиком на голове проплыла мимо, посетитель как завороженный последовал за ней. Она встала у стеллажа, начала перебирать многочисленные книги, а он навис рядом. Демид скосил на обоих глаза.
– И всё-таки… Смею ли я пригласить вас на свидание? – послышался мужской шепот.
– Да как вы смеете?!
– Но как тяжело с вами! Я уже третий месяц сюда ради вас одной езжу, а вы все отказываете!
Скрипнула дверь и в библиотеку ворвалась мама Веры.
– Верка, – развела она вопрошающе руками. – Мы сегодня с отцом позвонили твоему начальству, нам ответили, что в субботу ты – выходная вообще!
Вера густо покраснела:
– Да нет, вы что-то напутали!
– Чего я напутала, это ты нас всех путаешь!
Женщина крикнула, топнув ногой:
– Врешь матери, как не стыдно тебе, Верка? Гляжу, компания тут у тебя, мужики всё! Замуж тебя выгоню, чтоб не прыгала!
Демид понял, что настал его час и из-за стеллажей выступил.
– Людмила Борисовна!
Припав на колено, он ухватил руку матери Веры и приложился к ладони губами:
– Я прошу руки вашей дочери!
Лысый мужчина и Вера ошарашенно смотрели на сие.
– А это кто? – махнула рукой на лысого посетителя Людмила.
– Это поклонник Веры, – дал исчерпывающий ответ Демид. – Но он ей не нравится. Нравлюсь я.
Людмила Борисовна кивнула головой:
– Ты нам тоже нравишься. Так что забирай. Так и быть, отдаю Верку в руки.
– Мама!
Вера громко захлопнула книжку.
Лысый ушел, гордо хлопнув дверью. Вера побежала смотреть в окно. Стояла у окна секунду, потом разинула рот:
– Аа-а-а-а! Мама, что вы наделали!
– А что мы наделали?
Людмила Борисовна сняла с вешалки дочкину дубленку и накинула ее Вере на плечи.
– Он… Он ушел! Мама! И вряд ли вернется!
Демид начал помогать «маме» и принес Вере сапожки.
– Так на кой он тебе, Верунь? Ты же всё равно ему каждый день отказываешь, – заглянул в глаза Веры мужчина.
– Вы… Вы не понимаете! – текла тушь по щекам Веры. – Мы… Мы так играли!
Людмила Борисовна застегнула на доче дубленку и нахлобучила на голову Веры шляпку-таблетку.
– Хватит уже играть, доча. Большая уже, замуж пора. Айда домой. Дома отец порося режет, кишки некому мыть.
Вера плакала, ее плачущую вели домой под руки Демид и Веркина мама.
– Я не могу. Я погибну тут, среди невежд-маргиналов, как в мусорке роза, – тихонько выговаривала плача Вера.
– И что, – тихонько успокаивала ее мать. – Я тоже в молодости о прынце мечтала. А пришлось за твоего отца выходить. Ничо, живём же, тебя вон какую родили.
Троица остановилась, когда рядом остановилась машина. Громадный джип. За рулём – всё тот-же лысый.
– Вера, – открыл он окно. – И всё же в последний раз смею просить вас поехать со мной на свидание.
Пока мама Веры и Демид приходили в себя и переключались на ситуацию, Вера воспряла и поправив на себе свою шапочку-таблетку, поцокала на каблучках прямо к машине. Рассудив, что из-за гордости своей может «на бобах» остаться.
–Да согласна, согласная я давно! – торопливо выкрикнула она, скрылась в авто и хлопнула дверцей.
– Вж-ж-ж-ж-ж, – умчался джип.
– Чтой то? – осталась стоять мама Веры.
Демид же издал губами «пукающий» звук.
– А всё, маман, свадьбы ня будет! Ишь что дочь ваша выкинула!
Эпилог
Во дворе Скворцов учил мальчишек Зины дрова пилить. Стоял хохот. Сама Зинаида пекла в доме пироги.
– Скворцов! – вошла во двор бывшая свекровка Зины. – Опять мальчишек моих эксплуатировать взялся? Переломился что ли бы, если сам все перепилил? Так и знала, что за тобой глаз да глаз нужен! Конечно, детки ж неродные, чего их жалеть!
Отчихвостив как следует "зятя", женщина прошла в дом.
– Зина!
– Да, мамочка.
– Твой то! То есть зятюшка мой, мальчишек мучает!
– Что вы мамочка, Кирюшка и Сёмка сами Сашке помогать напросились. Никто их не заставляет, а я рада даже. Чему то, да учатся.
Женщина разогнулась, достав из духовки противень с пухлыми пирогами. Большой ее живот было не скрыть.
На стене висел свадебный портрет Зины и Скворцова.
– Чего меня не дождалась пироги печь? – обиделась Ирма. – Уже ведь на сносях, нельзя так утомляться.
Беременная Зина переложила пироги на большую тарелку. И подошла к Ирме.
– Как там ваш сын?
– А, все также. Все прыгает, – махнула рукой гостья. – Как Верка-соседка замуж за городского укатила, все кричал, что отомстит ей и на городской женится. Вот что за опилки в его голове? Нет. Не могу больше вкладывать в него свои материнские чувства. У меня есть Кирюшка, есть Семочка. А он пусть как хочет. Ведь ты же меня не выгонишь?