– Вас то? Да вы что, – улыбнулась Зина. -Вы моя единственная свекровь.
– То-то же, – улыбнулась Ирма. – Мужья бывшие бывают, а свекрови – нет.
Продолжение про библиотекаря Верочку
И все было бы хорошо, да только муж загрустил. Вера с чувством сыграла для него Шубертовскую «Аве Марию» на пианино, а он чуть не расплакался.
– Может ты расскажешь мне, что случилось? Почему в последнее время на тебе лица нет? – перестала играть Вера.
Тот поглядел на нее взглядом умирающего лебедя.
– Понимаешь, Веруня… Брак с тобой – это нечто конечно. И я бесконечно счастлив. Но… В своей холостяцкой жизни, ну то есть до нашей свадьбы, я встречался с друзьями. Мы каждую пятницу виделись в баре. Друзья и сейчас там сидят, просто ты… Ты же меня туда не отпустишь. Вернее, обидишься, если я пойду в бар.
Женщина повела плечиком и поглядела на мужа:
– Ну что ты, Ванечка. Я не обижусь и с удовольствием схожу с тобой в бар тоже.
Мужчина потерял дар речи.
– Ты… Ты не понимаешь, Веруня, – деликатно зачастил он. – Тебе в бар нельзя. Там у нас чисто мужская компания. Ну что тебе делать за столиком, где соберутся одни мужчины? А с тобой мы лучше в ресторан сходим. Но – завтра.
Вера фурией оглянулась. Гневно загорелись ее глаза:
– Я не хочу в ресторан! – топнула она ногой, – Не хочешь меня в бар брать, значит и сам туда не пойдешь!
После того разговора супруг Веры совсем загрустил.
Жизненная энергия словно вытекала из него с каждым днем. Нет, он также дарил ей цветы и подарки, носил на руках и в любви признавался. Да только так квело, как из-под палки, что сердце у Веры защемило.
«Нужно найти какой-то выход. Посоветуюсь с мамами».
Свекровь, как и мама, строго-настрого запретили Верочке отпускать мужа в злачное место.
– Теперь он женатый, остепениться должен. И так прыгал кузнечиком до своих сорока пяти лет. Так что никаких баров, пусть привыкает к семейной жизни! А ты с ним пожестче, Верочка. Мужчине нужен контроль после свадьбы, а то распоясается.
…Близилась очередная пятница. И Верочка устала наблюдать кислую мину мужа. Тот, как специально ходил теперь с потерянным видом, словно жизнь не мила.
И она нашла гениальный, как ей показалось, выход из положения.
– Зачем тебе в бар, Ванечка? Без него то совсем нельзя? Ну хочешь, позовем твоих друзей к нам. Сидите на кухне. Я ж не против.
– Правда? – засияли глаза мужчины.
– Конечно! Я приготовлю такие блюда, что вы просто пальчики хором оближете. В баре вас разве вкусно покормят?
– Но ты оставишь нас одних, Вера! – поднял пальчик Иван. И лысина его заблестела в свете лампы.
– А… А куда я пойду? – удивилась Вера.
Мамы хором посоветовали Вере не покидать дом с гостями.
«Еще чего не хватало! Кот из дому, мыши в пляс? Вот так и происходят разводы! Ты наври ему что уйдешь, сама в другой комнате сядь. Так всё-таки под контролем. А то по пьяному делу же накуролесят!»
Вера спокойно играла себе на пианино, а мужчины сидели в кухне.
– Ты извини конечно Ванька. Но в баре то лучше, – после двухчасового прослушивания классической музыки, разбежались друзья.
А Верочка как поняла, что гости разошлись, прекратила играть и вышла с улыбкой к мужу:
– Ну, как посидели? Ты счастлив?
Однако у Ивана теперь дрожали губы, как у обиженного ребенка.
– Нет. Все в бар пошли, а я тут!
Свекровь по телефону насоветовала Верочке, как вернуть к жизни мужа.
– Я поговорю с Игорёшкой. Он там в их компании барной, самый такой "заводила". Пусть ходит к вам, чтоб Ванёк не скучал. Двое же не пятеро, посидят там тихонько в кухне. А и ты не трынди на своем пианине. Играешь то хорошо, да от мелодий твоих в сон клонит.
– Поняла, мамочка. Буду ждать. Вы прямо сейчас поговорите с Игорем. А то завтра пятница, а на Ваньке уже совсем лица нет, – беспокоилась Вера.
Игорёшка явился в вечер пятницы, как и обещала Вере свекровь.
– Хе-хе, – хорошо как, у вас, – улыбался мужчина на пороге. Шапка на голове у него была вязанная. Но надета как-то неправильно, набекрень.
– А я с горки катался, – снял он ботинки. С них тут-же высыпались две кучки снега.
– С горки?
Вера глазами похлопала. Гость снял съехавшую набок шапку и в свете люстр заблестели ниточки седины на его висках.
Зато Иван, увидев старого друга, тут-же «ожил».