Я ухмыльнулась.
Что взять с идиотов.
Стремительное движение по левую руку заметила краем глаза, среагировать уже не успела – хлёсткий удар гибкого крысиного хвоста подсёк голени, и я повалилась навзничь, про себя чертыхнувшись не хуже капрала на стене – ему тварь предстала во всём великолепии. Я же присвистнула - Крысиная Смерть! Кто-то из неинициированных магов полёг под этими стенами, жажда жизни активировала дар уже после гибели изуродовав похвальное стремление к выживанию и переварив его в склизкую, желейную тушу с лягушачьими ногами, мускулистым гибким хвостом и острой безглазой башкой, больше напоминавшей голову опоссума с дырками в гладком лысом черепе вместо пушистых ушей. Претворяться мёртвой нежить тоже не спешила. Оскалив четыре ряда острых загнутых внутрь зубов, она ринулась в атаку, развивая скорость бешенного нетопыря в галопе. Сбить себя я не дала, уйдя кувырком в сторону. Тварь развернулась на бегу, подняв фонтан земли из-под задних лап и тут же прыгнула, заставив меня прокатиться дальше, вплоть до разлагающихся трупов – лягушачьи ноги нежити работали как сжатая пружина, выстреливая огромную, с виду неповоротливую тушу в верх на фантастические высоты.
Завидовать прыти твари я решила уже над её трупом, потому поспешила рывком подняться на ноги. Нежить почти не восприимчивая к железу охотно плавилась в магическом огне, нужно было только заманить её в соответствующую печать, либо начерченную по старинке алхимическим мелом, либо, как в моём случае – заточённую в минерал. Недолго думая, я высыпала камни из кармана брюк прямо себе под ноги и отскочила подальше, потому как ждать пока я придирчиво выберу нужный, Крысиная Смерть не желала, спикировав желеобразной тушей с плавающим черепом в ней прямиком на печати.
Хрустнуло. Я чертыхнулась вслух – сплошные затраты!
Напряжённые глаза следили, как подбираются мускулистые лапы приподнимая тело вверх – блеснули осколки минералов: синие, зелёные, серые… красные! Фиолетовый разряд молнии выстрелил из пальцев едва я увидела заветный цвет. О точном попадании магического импульса возвестило пламя, алым нестерпимо обжигающим цветком развернувшееся на три метра в радиусе. Крысиная Смерть испарилась в прыжке даже не тявкнув на последок. Меня отбросило силовой волной, хребтом провозив по утоптанной солдатскими сапогами земле и мягко приложило о комья с травой у неглубокой рытвины. Лицо и открытые места шеи жгло – сдаётся краше с обожжёнными бровями и ресницами я не стану, но кто польститься на меня и в лучшие мои деньки, а?
***
Поднималась не морщась, на показ, дабы не уронить в грязь авторитет Чёрной Башни – в осаждённом городе будет чем занять языки, раз уж ни жратвы ни питья нет, а мне не так сильно влетит на следующем слёте любезных конкурентов. Приятной неожиданностью оказалась целостность трети кристаллов: собирала их медленно, дабы скрыть что едва стаю на ногах.
- Госпожа маг! – голос капрала на стенах сочился неуверенностью, то ли звал меня не впервой раз, то ли сомневался в целесообразности своей просьбы – а то что просить будет, как пить дать, даже не надо прибегать к помощи дара!
- Ну? – я нарочито небрежно поднялась с корточек и потянулась, сцепив пальцы вытянутых рук в замок над головой. Широко зевать не стала – кожа лица всё ещё саднила, а нужный крем был в чересседельных сумках, оставшихся в палаточном лагере.
- За это год вы не отдавали дань Богам Созидателям? – выпалил капрал на одном дыхании, мигом перекочевавший в список потенциальных смертников.
Я швырнула в наглеца молнией, целясь в глотку, дабы заткнуть, но ритуальная фраза уже была произнесена, и моя магия, не причинив служивому вреда, вхолостую разбилась о щит божественной защиты, поживившись лишь крошкой оборонительной стены. Солдатня вокруг охнула, кто-то даже пригнулся и спрятался за каменными зубцами. Меня же прожгло светом до кончиков ногтей и свернув в тугой узел внутренности, клеймило Божественным Контрактом – беспощадным, неотвратимым и унизительным для любого черного мага. Я зашипели от бессильной ненависти и своей невезучести.
- Ты!.. Ты будешь Жертвой! – прохрипела я сквозь спазмы и рухнула на землю ничком, переживая боль, едва ли сильно уступавшую откату.