В ее голосе звучала неприкрытая неприязнь к матери невестки, а возможно, и к самой невестке.
– Вы не помните имя травника? – Керри приготовилась записать информацию, чтобы потом перепроверить.
Миссис Эбботт покачала головой.
– Она, вероятно, упоминала имя однажды, но я не запомнила.
– Нестрашно, я уверена, что смогу его найти, – заверила ее Керри и убрала блокнот в карман, при этом не сводя глаз с отца. – Мистер Эбботт, мне очень не хочется задавать вам этот вопрос, но он необходим.
– Как я уже сказал, – повторил он, – спрашивайте все, что сочтете нужным. Мы хотим помочь.
– Ваша компания, «ДАТАКО», – самая крупная в штате. В числе первых двух сотен по стране. Возможно ли, что произошедшая трагедия как-то связана с вашей компанией – или, возможно, с вашими врагами?
Казалось, мистер Эбботт опешил от такого вопроса.
– Я могу вас заверить в том, что «ДАТАКО» не имеет отношения к гибели Бена. Мы компания многопрофильная, занимаемся разносторонней деятельностью – от издательства до производства и торговли недвижимостью. Но у нас нет и никогда не было таких врагов.
– Могу представить, – сказал Фалько, – ваше разочарование, когда сын решил создать собственный бизнес, вместо того чтобы присоединиться к «ДАТАКО».
Миссис Эбботт опустила глаза и рассматривала мятый платок в своей руке, а мистер Эбботт посмотрел прямо на Фалько почти с возмущением.
– У моего сына, как, я уверен, вам известно, были куда более грандиозные планы. Однажды «ДАТАКО» станет – стала бы – принадлежать ему, и он смог бы распорядиться ею по своему усмотрению. А Бен всегда был самостоятельным человеком.
Название «ДАТАКО» – акроним из первых букв имен мистера и миссис Эбботт. Мистер Эбботт получил в наследство от отца небольшую компанию и продал ее, чтобы создать «ДАТАКО». Поэтому Керри считала, что со стороны мистера Эбботта было бы лицемерием обижаться на решение сына завести собственный бизнес. И тем не менее этот момент нуждался в дополнительном разъяснении.
– Я надеюсь, один из вас или вы вместе позвоните нам, если вспомните что-то полезное для расследования. Любой новый человек, появившийся в жизни вашего сына. Любые проблемы – даже очень мелкие, – которые он мог упоминать. Все что угодно. – Керри протянула свою визитку мистеру Эбботту.
– Разумеется, – заверил он ее.
– Если у нас появятся новые вопросы, – добавил Фалько, – возможно, нам придется снова посетить вас.
Эбботты вновь подтвердили свое желание помочь. Керри поблагодарила скорбящую пару за содействие, и затем все тот же дворецкий проводил их до дверей.
Спускаясь по ступеням, Фалько сказал:
– Теперь в офис Эбботта?
– Да. – Керри помедлила, прежде чем открыть пассажирскую дверь его «Чарджера». – А потом нужно будет найти этого друга, Кита Бельмонта.
– Друга, о котором ни один сосед не имел понятия? – уточнил Фалько через крышу машины.
– Того самого.
Когда они выезжали из ворот, защищавших собственность от непрошеных гостей, Керри повернулась к Фалько. Все это время она пристально наблюдала за Темпест Эбботт и пришла к заключению, которое не давало ей покоя.
– Миссис Эбботт определенно не жаловала мать Селы. Между ними точно была какая-то вражда.
– Ага, я тоже это почувствовал.
– А еще мне показалось, что она и от самой Селы была не в восторге. Ты заметил, что она даже не спросила про нее, только про внучку.
Фалько послал Керри понимающий взгляд.
– Мне тоже это показалось странным. Но страннее всего было то, как по-деловому старик Эбботт отвечал на вопросы. Я ожидал, что он будет в глубоком шоке, понимаешь? Единственный сын убит. Казалось бы, на следующий день он должен быть совершенно раздавлен.
Керри кивнула:
– Ты прав. Разговор был очень сдержанный, я бы даже сказала – осторожный.
И вот она – первая трещина в прекрасном фасаде жизни Бена Эбботта.
9
11:00
Адвокатское бюро Кита Бельмонта
Третья авеню, Север
Кит Бельмонт запер туалетную дверь и повернулся к зеркалу. Ужас захватил его и рвался наружу, отражаясь в зеркальной поверхности. Он отвернулся, спустил воду и закрыл лицо руками. Зажал себе рот и сдавленно застонал.
Господи боже, почему же он не понимал, чем это может закончиться?
Боль пульсировала внутри, и слезы потекли по его щекам.
В какой-то степени именно он был виноват в этой ужасной трагедии.
Приезжала полиция… чтобы его допросить, но он не мог с ними разговаривать.