Отец всегда говорил мне: «Не позволяй кому-то платить за свою жизнь и тело. Есть моральные принципы, которые не стоит забывать. Будь независимой от людей. Всегда». Я никогда бы не подумала, что мои же принципы будут критиковать те, у кого их, по сути, и нет.
Погода в нашем городе до ноября была довольно мягкой, так что я надела лишь черные джинсы и длинную белую футболку. Закинув рюкзак на левое плечо, я пошла на учебу. В запасе у меня имелось двадцать минут, чтобы дойти до универа, которых вполне достаточно, если идти пешком.
Я почти дошла до универа, но спокойно же мне жить нельзя! До пары оставалось десять минут и я спешила по парковке ко второму входу, через который было быстрее пройти к аудитории. Быстро передвигаясь, выбежала на дорогу и тут же отпрыгнула назад. Годами тренированная отцом интуиция не подвела, и я успела отойти за секунду до того, как белая bmw проехала мимо. Машина с визгом шин затормозила и открылась дверь водителя, выпуская в осенний день молодого привлекательного парня лет двадцати трех.
- Ты совсем больная, или просто прикалываешься? – Он быстрым шагом подошел ко мне и гневно посмотрел в мои глаза. Их карий оттенок с золотой окантовкой блестел в свете яркого солнца. Не была бы собой, может, и засмотрелась.
- А нехер гонять около института, здесь не проводятся гонки для таких, как ты.
- Детка, если я захочу, здесь будут каждый день проводиться гонки, а ты будешь стоять на стартах в стрингах и лифаке и махать флажком. – Он по кругу обошел меня, обводя фигуру взглядом и дольше, чем положено, смотря на грудь. Злость окутала меня, но я все же удержала холодный взгляд, с коим ходила, когда была на публике. Замечая в его взгляде наступавший от этого гнев, я мысленно ухмыльнулась. Никто, кроме отца и еще одного человека, не мог вывести меня на показные эмоции. Для этого он меня и тренировал.
- Папочка заплатит любые деньги за кровиночку? А кто ты без его денег и влияния?
Проходя, специально задела его плечо своим, отчего он тут же схватился за него и поморщился. Небывалая для меня тревога заполонила сознание, но, тряхнув головой, я быстро отогнала глупые мысли.
Глава 2. Страшные воспоминания
- Рассаживаемся. – Молодой преподаватель лет тридцати с улыбкой посмотрел на толпу девушек, ввалившихся в аудиторию со звонком. Я уже сидела здесь, так как не любила опаздывать или приходить ровно в назначенное время – всегда оставляла пять минут. - Итак, меня зовут мистер Уолд, я буду вести у вас основы международных отношений. Хочу сказать, что предмет не будет простым, если у вас плохая память, ибо теории будет море. Понимаю, что учиться на второй день не хочется, поэтому предлагаю познакомиться с каждым из вас. Мисс, - он указывает на меня, - вы пришли в аудиторию самая первая, давайте с вас и начнем.
Ненавижу рассказывать о себе. Я слишком закрытая книга.
- Меня зовут Идиниэль Райот, я поступила на факультет международных отношений, потому что мне интересно изучать отношения стран в прошлом, настоящем и прогнозировать будущие отношения.
- Идиниэль? Не вы – одна из пяти человек, кто поступил в институт на бюджетной основе?
Спокойно выдержав заинтересованный взгляд преподавателя, выпрямила спину и уверенно произнесла:
- Я.
По аудитории прошлись смешки.
- Оу, у кого-то не хватило денежек на оплату вуза.
Платиновая блондинка скривила свои пухлые губы в издевающейся улыбке. Я презрительно, с присущим мне холодным взглядом, прошлась по ней глазами и перевела взгляд обратно на преподавателя. Он с интересом смотрел на меня, и, неожиданно заступился перед девушкой.
- В отличие от вас, дорогая студентка Флер, мисс Райот поступила в вуз в силу своих заслуг, а не благодаря богатым родителям. – Мистер перевел насмешливый взгляд на нее и неожиданно мне подмигнул.
Его поведение ввело меня в небольшой ступор, но, не замечая этого, препод перешел к другим студентам. В нашей группе было всего несколько парней, и один из них так же поступил на бюджет. Я с немым интересом осмотрела его – простая внешность, рыжеватые волосы и зеленые глаза с линзами, которые можно заметить по блику света. Он тоже смотрел на меня, не скрывая интереса и, когда представлялся, смущенно мне улыбнулся. Уголок моих губ потянулся наверх в подобии улыбки и сразу вернулся на привычное место в маске холодного равнодушия.