— Три числа. Любые три числа.
Тема трех карт отлично влилась в импровизацию — я понял, что играю, только когда господин изобразил уголками тонкого рта намек на улыбку. Так и подмывало продолжить шутку... но во сне я сказал совсем другое. Значит, так тому и быть.
— Двенадцать, девять, семь.
Господин коротко поблагодарил и удалился. На рояле осталась неведомо откуда взявшаяся фишка номиналом в двести условных.
Вот и все. Никакой зеленой обезьяны... к чему она была? Ощущение неправильности не желало отпускать, но я не обращал внимания. После дежа вю всегда мерзко.
— Кость, ты чего такой зеленый?
Я вздрогнул и поднял глаза. Ольга! Чайковский снова заблудился в струнах, а она улыбалась нашей старой шутке, которая для меня совсем не шутка: тема Ленского. Вот такая у меня бедная фантазия, Ольга — значит, Ленский. Или просто при виде серых глаз с зеленоватым ободком все умные мысли куда-то деваются. Вот и обезьяна эта: что-то скользнуло по краю сознания — название гостиницы? жарко и далеко? — и пропало.
Я пожал плечами, мол, не зеленый, обыкновенный. Устал просто.
Она покачала головой и сказала:
— Опять не обедал. Только ты так можешь, в кафе сидеть голодным.
А потом был ужин при свечах в пустом зале, и разговоры, разговоры... Из казино доносились тихие неразборчивые голоса, на кухне звенело, Ольга говорила о партнерах, контрактах, рассказывала смешное о новой секретутке. Вставляя реплики, я слушал богатый, мелодичный голос и в который раз жалел, что она бросила музыку.
— ...будем отмечать в "Праге", — закончила она хвастаться сделкой. — Приходите с Мариной, сколько можно прятать жену от лучшего друга!
Я показательно расстроился и соврал:
— Уже обещались к её родителям на шашлыки. Они не поймут.
— Жаль. А я хотела сказать тебе спасибо, Кость. — Она улыбнулась и словно невзначай коснулась моей руки. — Не надоело, что я каждый раз ною тебе в жилетку? Твоя поддержка для меня так много значит!
— На то и друзья, — ответил я, убирая руку. — Вот видишь, зря боялась, что сорвется. Они не дураки, отказываться от лучших специалистов.
Продолжая нести чушь, я налил Ольге еще кьянти, предложил выпить за удачную сделку, а сам смотрел на русую, растрепавшуюся к вечеру челку, на едва заметные стрелочки усталости у глаз, родинку-звездочку над губой. На роковую красавицу Ольга никогда не походила, тем не менее, вокруг неё всегда вилась стая кобелей — из восьми наших однокурсников не попытались закрутить с ней роман только двое, и то по причине слишком сильной увлеченности друг другом. Ну, и я... но я не потому. И не потому, что она была замужем — Ольга всегда замужем, она иначе жить не умеет. Сейчас, кажется, третий мистер Судьба. Ни разу его не видел и видеть не хочу. Хватит с меня того, что вот уже двенадцать лет изображаю из себя лучшего друга девушки.
Прервав на середине очередную историю из жизни рекламщиков, Ольга протянула мне пустой бокал. Я не посмел отказать — она выглядела сердитой и беззащитной, как взъерошенная февральский ветром синичка. Щеки под стершимися румянами порозовели, помаду она давно съела. И выпила больше, чем следует — она никогда не умела пить.
— Жаль, что некому для нас сыграть. — Отхлебнув разом полбокала, она игриво улыбнулась, коснулась моей руки и посмотрела в упор. — Я хочу танцевать. Кость, почему ты никогда не зовешь меня танцевать?
Тут же перед глазами мелькнула картина: я вскакиваю, тяну её на себя, целую — она обнимает меня в ответ... И хлопок закрывшейся двери.
Черт! Черт. Опять!
— Позвольте пригласить вас, прелестная леди, — раздался холодный голос. — Уверен, Константин с удовольствием для нас сыграет.
Я вздрогнул, поймал пробежавшую по руке Ольги дрожь. Обернулся.
Около столика стоял тот самый аккуратный господин и глядел на нас, словно энтомолог на редких бабочек, недостающих в его коллекции. На заднем плане маячила злорадная рожа гангстера Димона.
Первый порыв был — врезать господину с глазами мурены. Ножом и насмерть. Второй — схватить Ольгу и бежать без оглядки. Третий — тупо проигнорировать или ответить шуткой. Только я понимал, что это уже не поможет. Мурене глянулись караси.
— Почему бы нет?
В голосе Ольги был вызов, на губах улыбка, а в глазах узнавание и страх. Она поднялась, изящно подала Мурене руку и проворковала:
— "Moonlight", Костик.
Господин Мурена по-хозяйски притянул Ольгу к себе.
Мне оставалось лишь сжать зубы и направиться к роялю.