Она не помнила, как ее вывели из подвала, и поместили в карету скорой помощи. На плечи тут же накинули больничное оранжевое одеяло, что бы она быстрее согрелась. Кто-то пытался с ней говорить, но голова так сильно болела, что отвечать на бесконечные вопросы просто не было сил, и Ким молчала. Или кивала. Зависело от того, что от неё хотели.
— У нее шок, — твердили все вокруг. — У неё стресс. Врача сюда. Бедная девочка. Она столько вынесла. Врача! Скорее врача сюда!
Кимберли слышала, как пришедший врач что-то говорит ей. Что-то у нее спрашивает, но во рту так пересохло, что отвечать она уже не могла. Тогда ей просто сделали укол, и девушка провалилась в спасительную темноту.
Она пришла в себя в больничной палате. Светлая белая комната с большими окнами. Ким повертела головой, открывая глаза.
— Ну, наконец-то, дорогая! — К ней склонилась красивая женщина, и театрально изобразила поцелуй. Именно изобразила, не коснувшись накрашенными губами её щеки. — О, Кимберли, мы с отцом так волновались за тебя!
— Линетт, — суровый надменный голос пожилого мужчины заставил Ким вздрогнуть. — Дай ей время, пусть придет в себя.
— Конечно дорогой, — красивая женщина улыбнулась, словно в рекламе зубной пасты, обнажая ровные белые зубки. — Конечно.
— Девушке пришлось многое пережить, — к её кровати подошел мужчина в белоснежном халате. На лацкане его халата была табличка с именем, и Ким прочла, что ее нового врача зовут Фредерико Тартон. — На её теле столько ссадин и гематом. Сильное сотрясение мозга. В крови остатки снотворного. Возможно, ее все время опаивали, чтобы она вела себя тихо. Даже не хочу говорить, через какие круги ада прошла ваша дочь, мистер Паркер.
— Насилие?
— Как таковых, следов изнасилования нет. — Врач с состраданием посмотрел на девушку. — Одному богу известно, что ей пришлось вынести. На ней столько синяков и гематом. Видимо, это следы побоев. Или пыток. И сотрясение мозга. Скорее всего, ее били по голове. И я даже рад, что этих подонков не взяли живьем. Это ведь был наркопритон. Чудо, что вашу дочь не подсадили на иглу, ко всему прочему.
— Ким? Расскажи, что с тобой произошло? — Обратился к ней тот, кого называли ее отцом. Она не узнавала этого пожилого мужчину. И эту красивую женщину тоже не узнавала.
— Я ничего не помню, — честно призналась она.
— Это пройдет. — Доктор Фредерико ей вымученно улыбнулся. — Наша частная клиника специализируется как раз на таки случаях. Мы быстро приведем ее в норму. Можете не сомневаться. — Последнюю фразу врач сказал, глядя на ее отца.
— Именно поэтому я и обратился в вашу клинику. — Энтони Паркер смерил доктора взглядом. — У моей дочери скоро помолвка. И мне нужно, что бы она пришла в себя как можно скорее.
— Но я думала, — удивленно пролепетала Ким. — Я думала, что вы против нашей свадьбы. Я думала, что вы не одобрили наше решение пожениться. Вы разве не против?
— Против? — Красивая женщина закатила глаза. И снова это выглядело так театрально. — Джастин блестящая партия! Мы с отцом ждём не дождёмся, когда можно будет тебя поздравить с предстоящей свадьбой, дорогая.
— Джастин? — эхом повторила Ким. — Джастин?
— Твой жених, Джастин. Вы же так долго встречались. — Пояснила Линетт. — Он от тебя просто без ума.
«Это уважительная причина, чтобы не идти на ужин с Джастином?» — Вспомнила Ким. И невольно вздрогнула.
— Но мой жених не Джастин! — Выдавила, наконец, она. И поняла, что все смотрят на нее, как на сумасшедшую. Неприятное чувство.
— Приведите ее в норму. — Не глядя на нее, сказал отец, обращаясь только к врачу. — Я заплачу любые деньги. Мне нужна нормальная прежняя дочь. И как можно быстрее. Желательно к завтрашнему дню. Приведите ее голову в порядок. И в максимально короткие сроки.
Они говорят так, будто ее здесь нет. И от этого Кимберли стало до боли в груди обидно. Неужели это и есть ее семья? И это к ним она хотела вернуться?
Вот она и оказалась среди людей, которые её раньше знали. И… И ничего не изменилось. Просто новая толпа незнакомцев. И все говорят ей, что делать. И всем им на нее на самом деле плевать.
Всю ночь и весь следующий день Ким провела в больнице. Её кололи витаминами и успокоительным. Медсестры суетились возле нее, и ни кто не желал слушать, что она уже в порядке. Ей не верили.
— Смотрите, — перед Кимберли на прикроватном столике лежала утренняя газета. И одна из многочисленных милых вышколенных медсестер указала на первую полосу газеты. — Добрый самаритянин отказался от вознаграждения! Это просто немыслимо. Вы же знаете, сколько пообещала ваша семья за любую информацию о Вас. А этот святой человек рассказал, где Вас держат те мерзавцы. Но не назвал ни своего имени, ни телефона. Он даже не пожелал получить вознаграждение! Есть же еще на земле такие честные порядочные люди!