Так значит, ее родители ее искали… И даже предлагали деньги…
«Твоя семья не знает, что с тобой. И никто не знает, что ты у меня. Считай, что у тебя больше нет семьи. Только я. Смирись с этим». — Вспомнила она слова Коула.
«Ты решила сбежать ко мне».
Теперь ситуация становилась более-менее понятной. Из известной ей информации получалось состыковать какие-то кусочки пазла, но общая картина была пока ещё ей не ясна.
Позже к ней приходила женщина в полицейской форме, и с жетоном офицера полиции, и долго задавала свои странные вопросы.
— Что с вами произошло после ограбления банка? — Все спрашивала и спрашивала она.
Какого банка? Ким не понимала. Причем тут вообще банк?
— У ваших похитителей деньги мы так и не нашли, — отвечала ей женщина-полицейский. — Что вам известно? Ну же, Мисс Паркер. Вспомните хоть что-нибудь. Это очень важно!
Ким хотела было рассказать о том, что она была у своего жениха. И ничего не знает об ограбленном банке. Но что-то её удержало. Шестым чувством она понимала, что нужно молчать. Тем более в этом месте у нее какой-то другой жених. Загадочный Джастин, с которым она когда-то не хотела ужинать… И который не счел нужным даже навестить ее в этой больнице…
Женщина-офицер еще много чего у нее спрашивала, и в конечном итоге решила, что у Ким что-то не в порядке с головой. Кимберли слышала через приоткрытую дверь, как её лечащий врач Фредерико Тартон показывал этой женщине снимки головы, и рассказывал о разных последствиях сотрясения мозга.
Больше её вопросами не мучили.
— Мисс Паркер, — вечером у ее кровати стоял доктор Тартон с ее картой-историей болезни. — Ваш отец настаивает на скорейшей вашей выписке. Вы готовы сегодня отправиться домой?
— Да, — девушка постаралась улыбнуться. Быть может, дома она наконец-то хоть что-то вспомнит. Еще одну ночь в больнице ей не вынести. Да и от успокоительного она уже на пределе.
— Хорошо. Просто я хотел уточнить Ваше мнение.
— Все в порядке, я чувствую себя значительно лучше. — Соврала Ким. На самом деле ей совсем не нравилось лежать весь день в постели. Больница и сама здешняя атмосфера угнетали её. — Я чувствую, что я уже в порядке. Честно.
— Рад это слышать. Вечером Ваша семья заберет Вас. Я приготовлю все документы к выписке.
Чуть позже к ней зашла красивая женщина — Линетт. Назвать ее «мама» язык не поворачивался. Снова театральный поцелуй.
— Дорогая, доктор сказал, ты стала чувствовать себя лучше.
— Так и есть, — Ким кивнула. — Думаю, вчера я просто была под воздействием шока. Сегодня я наконец-то пришла в себя окончательно.
Кимберли уже поняла, что если она будет делать вид, что все помнит, и со всеми соглашаться, и кивать, то это очень радует людей вокруг. И на неё перестают смотреть как на сумасшедшую. А последнее не маловажно.
— Я принесла твое любимое коралловое платье. То самое, помнишь? Что я забрала из салона.
— Конечно, — Ким снова закивала головой, впервые видя это платье. — Спасибо!
— Вот и отлично! Действительно, эта клиника не зря выписала нам такой огромный счет за твое лечение. Всего какие-то сутки, и ты снова в порядке. Ну, разве это не чудесно?
— Конечно, — повторила Ким. И еще раз закивала. Чтобы закрепить эффект.
К дому она подъезжала со всё нарастающим волнением. Сейчас она увидит место, где жила все эти годы. Ну разве можно забыть свой родной дом? Такое не забывается! Это место наверняка перенасыщено эмоциями. Ей надо хоть одно воспоминание. Хоть одно малюсенькое воспоминание! Хоть что-то, чтобы прояснить вязкий туман в голове. Нужна та самая ниточка, за которую можно будет потянуть, и моток ее воспоминаний распутается, и все встанет на свои места.
Кимберли безумно надеялась, что родной дом, это и есть та самая ниточка.
Линетт остановила машину у парадного входа в особняк.
Дом, это ты?
Красивое высокое трехэтажное здание с панорамными окнами на первом этаже, с ажурными балконами на втором и с эркерными выступами на третьем. С огромным садом и просторной подъездной площадкой для автомобилей, говорящей о статусе хозяев этого дома. Ничего из этого великолепия девушка не помнила. Ничего у нее внутри не шевельнулось, при взгляде на этот дом.
Ким поднималась по широким ступеням в холл, следом за Линетт. И не узнавала это место. Все это она видела впервые. Ни расположение комнат, ни шикарная внутренняя обстановка — ничего она не помнила. Глупо было надеяться на чудо. Но и лежать в той палате дальше она тоже не могла.