Никакая она ему не невеста. И никогда ею не была.
— У нас всего один заложник, Малый. А вернее заложница. — Вспомнила она. — А с такой симпатичной девочкой я уж придумаю, чем заняться.
Ким закусила кулак, чтобы не закричать в голос. Вот что ему было нужно от нее с самого начала. И вот, что он получил. Сполна получил.
Боже, порой гораздо лучше ничего не знать, ничего не помнить, и оставаться при этом счастливой, чем то, что происходит с ней сейчас. Её не покидало чувство, будто бы о тебя вытерли ноги, растоптали. Использовали.
Девушка с остервенением терла себя мочалкой, желая избавиться от воспоминаний о его прикосновениях. О его скользящих поцелуях по ее телу, о его шершавых пальцах, и бархатистых губах. Все тщетно. Наверное, этого она уже никогда это не забудет. Теперь она отчетливо понимала, что это такое, когда тобой пользуются. И этого она больше не допустит. Никогда не допустит.
Как же больно разочаровываться в людях. Как больно… Как же больно внутри… Ким руками сдавила сердце, словно в попытке удержать его в целости. Бесполезная попытка, это не поможет. Ничего её не поможет.
Теперь Кимберли ясно знала, что ей нужно. Бежать от него нужно. Вот что.
Только бы Коул не догадался, что она всё вспомнила, иначе ничего у нее не выйдет. Иначе он снова свяжет ей руки её же чулками.
Девушка опустила взгляд на еще виднеющиеся синяки-змейки на своих тонких запястьях. Ведь знала, что это не от аварии. Ведь знала же… Догадывалась. Но просто не хотела об этом думать… И вот к чему приводит подобная халатность.
— Может она ещё что-нибудь с себя снимет, и завяжем ей рот? — Раздались в ее голове слова Малого. А ведь она считала Рея практически своим другом. Как слепа она была. Как доверчива.
Наверное, они все это время посмеивались над ее наивностью и простодушием. Конечно, девчонка поверила во все их бредни и немыслимые россказни. Святая простота.
И даже Док. Даже добрый доктор Фредди врал ей.
Во рту стало горько.
А в душе у нее было непривычно пусто. Не было сил даже на то, чтобы ненавидеть. Ничего не осталось. Ни уважения к этим людям, ни страха перед ними, ни злости.
Снова Ким почувствовала себя сломанной куклой. Только в этот раз у нее сломалось что-то существенное и хрупкое. Разбилась вдребезги её вера в людей. И она не знала, не представляла, как это теперь чинить. И чинится ли такое вообще?
Девушка снова закуталась в халат, и постаралась взять себя в руки. Не время для паники и для слез. Что толку жалеть себя? Скажи спасибо, что хоть жива осталась. Ведь тогда, после аварии её могли и прибить, чтобы не возиться.
Ей нужно бежать отсюда. И она решительно открыла дверь и вышла из ванной.
— Ким? — Он сидел на кровати, опустив ноги на пол. — Все в порядке?
— Немного неважно себя чувствую, — как можно непринужденнее ответила она.
— Я сделал тебе больно, детка?
Да, чертовски больно. Так больно, что даже дышать не выходит. Есть столько способов причинить боль, не оставляя при этом телесных повреждений. Хотя, ему ли об этом не знать?
— Все в порядке, — дежурной фразой ответила она, и улыбнулась. Хотя сердце изнутри выламывало ребра, и сдавливало легкие, вытесняя весь воздух наружу.
Он все это время лгал ей. С самого начала он лгал. И продолжает. Черт его возьми.
— Иди сюда, — он нежно обнял ее за талию и посадил себе на колени. Девушка не протестовала, понимая, что он ни за что не должен догадаться о том, что память к ней вернулась. Большая ее часть. Если она сейчас начнет вырываться, то он однозначно что-нибудь заподозрит. Нельзя этого допустить.
— Все хорошо, — заверила его Ким. И кивнула головой — проверенный прием. На маму он, по крайней мере, подействовал.
— Ты выглядишь расстроенной. — Он приподнял рукой ее подбородок, вынуждая смотреть в глаза. — Кимми, больше больно не будет, — пообещал он.
— Мы же ведь раньше спали вместе, — девушка постаралась поймать его на лжи. Тут и сил прилагать не нужно. Все его рассказы шиты белыми нитками. Она была девственницей до этой ночи. И как он это сейчас объяснит?
— Кимми, прости, я не думал, — начал он, и замолчал, словно ожегшись о собственную ложь. — Конечно, спали вместе.
Очередная неправда. Девушка выдавила из себя улыбку.
— Все хорошо, — еще раз повторила она. — Тем более я почти не почувствовала боли. И это было в самом начале.
И она увидела облегчение в его взгляде. Неужели ему это действительно важно? Глупости, этот эгоист преследует только свои интересы. И готов идти на все, ради их достижения. Да он этого и не скрывал с самого начала. Вот значит, что он имел в виду тогда, когда говорил, что готов на все.