И теперь Ким наконец-таки поняла, почему она решила сбежать из этого дома. Жить здесь совсем не выносимо. Для этих людей она чужая. Им все равно, помнит она что-то или нет. Главное, чтобы она делала то, что от неё хотят. Остальное им совсем не важно.
И ещё этот Джастин… Кто ты такой??? Так занят, что не нашёл даже времени навестить её в больнице? Этот тип ей с первого упоминания о нем не нравился. Возможно еще и по тому, что у неё уже есть жених?
Кимберли совсем запуталась.
Это свое теперешнее состояние она воспринимала сейчас по-новому. Когда-то Рей сказал ей, чтобы она наслаждалась своим неведением. Нет, Ким не наслаждалась. Но потеря памяти помогла понять, что же за люди раньше окружали её. Это как сбой в системе. И начинаешь смотреть глазами, а не чувствами. И замечать поступки. А не верить пустым словам. Наверное, ей нужно было сильно удариться головой, что бы понять все тонкости. Что бы увидеть истинные цели людей, окружающих ее. Сейчас, вернувшись в окружение, бывшее для нее привычным, она замечала, что все здесь не правильно. Все не так, как надо. Только это не люди изменились за ее отсутствие. Изменилась она сама.
Голова снова разболелась, и Ким оперлась рукой о раковину, и немного побрызгала в лицо холодной водой. Помогло.
Она вышла из ванной, и прошла в не менее громадную гардеробную. Боже, и это у неё столько вещей? Здесь точь-в-точь, как в каком-то магазине. Девушка проводила пальчиками по вешалкам. Вечерние платья, коктельные платья, деловые костюмы, брюки, юбки, блузки. И все идеально будут сидеть на ней. Каждая вещь была именно её размера. И именно её цвета. То же и с обувью. На полках любая обувь ей подходила. Ким взяла первые попавшиеся босоножки и примерила. Интересно, она уже обувала их прежде? Куда?
Ни одного воспоминания. Она все трогала и трогала вещи, в пустой надежде… Но нет. Память не желала возвращаться к ней.
У туалетного столика её привлекли духи. Ким перенюхала каждый флакончик, отмечая, что все эти ароматы действительно идут ей.
У полки с книгами она долго стояла и смотрела на тома. Она не помнила, когда читала эти книги, но некоторые истории были ей знакомы. Значит, все-таки читала… Когда-то…
Как можно забыть целую жизнь?
Разве так бывает?
Она скинула с ног босоножки и удобнее уселась за туалетным столиком. У нее так много разной косметики тут расставлено. Наверное, она любила всем этим пользоваться… Наверное она часто красилась, сидя вот так, перед зеркалом, и глядя на себя. На свое отражение в свете лампы-прожектора. Ким достала из одного ящичка подводку для глаз, рассматривая. Известная марка. Разрекламированная. Тюбик был полупустой. Значит, им часто пользовались. Это ее спальня, значит пользовалась этим она, если рассуждать логично.
Но я совсем не умею наносить это на глаза!
— Пока не попробую, не узнаю! — И девушка принялась за макияж. Оказывается, её руки сами знают, что делать. Как и читать или вести записи — хоть здесь память ее не подводила. Стрелки на верхних веках получились идеальными. Тональный крем замаскировал ее царапины на щеке и желтый синяк на ее лбу. А тени придал ее глазам какой-то таинственный блеск. Нежная помада дополнила образ. Из зеркала на нее смотрела красавица.
Интересно, когда Коул увидел ее впервые, она была такой же красивой?
Волосы Ким убрала наверх с помощью шпилек, оставляя у висков вьющиеся пряди.
Она могла бы и не переодеваться, оставаясь в этом коралловом платье. Но под яркий вечерний макияж легкое платье не шло. Казалось слишком простым, обычным. И Кимберли выбрала из гардеробной платье-футляр темно-зеленого оттенка. Под цвет ее глаз. И туфли на очень высоком каблуке. То, что надо.
— Ким, ты готова? — Линетт постучала и открыла дверь в ее спальню. — Отлично выглядишь, милая! Я так рада, что эти мерзавцы не тронули тебя. Ты такая красавица.
— Ты тоже.
Линетт кивнула. Видимо мама и не сомневалась в своей неотразимости.
— Я нашла альбом с твоими детскими снимками. — Она указал на розовую книжицу в ее руках. — Хотела, чтобы ты просмотрела эти снимки. Но только не сейчас. Время уже поджимает. Возможно перед сном мы вместе полистаем эти фотографии и повспоминаем былые времена. А сейчас нет времени. Отец и Джас уже внизу. Идем же к ним. Не хорошо, опаздывать, дорогая. И помни, отца не нужно злить. Запомнила?
Ким шла по ступеням, шатаясь на каблуках. Одной рукой она намертво вцепилась в перила, чтобы не упасть. И невольно думала, что Коул ни за что бы не пустил ее бродить по лестнице самостоятельно.
В большой гостиной было светло, полыхал камин, у которого, потягивая напиток из бокалов, стояли ее отец и какой-то парнишка. Светлые волосы парня были испачканы гелем. И зачесаны на один бок. Над верхней губой росли беленькие редкие усики.
На каблуках я выше него, невольно подумала девушка, выискивая в лице этого светловолосого юноши хоть что-то знакомое.
— Кимберли! — парень взял ее руку и осторожно поцеловал пальчики. И Ким заметила, как его взгляд задержался на темном синяке, что змейкой оплетал ее запястье. — Я рад, что ты цела и невредима. — Последнее слово он проговорил, заливаясь краской, и не отрывая взгляда от ее синяка-браслета.
— Спасибо, — Ким вернула себе свою руку. — Как дела в банке? — Она спросила первое, что пришло ей в голову. Она же кажется банковский клерк. Коул говорил ей. Она знает. И нужно всеми силами заставить их поверить, что она в порядке, чтобы ее не упрятали обратно в клинику и не начали пичкать успокоительным снова.
— Вот теперь я наконец-то узнаю свою дочь! — Энтони Паркер похлопал ее по плечу. Как хлопают друг дружку мужчины. — После ограбления дела пошли не важно. Думаю, ты понимаешь, что к чему. Многие вкладчики поспешили тут же забрать свои вклады. Но ты же знаешь, что я привык страховаться на случай таких вот неприятностей. Береженого сам Бог бережет. Страховка мне вернула все убытки. А Джас неплохо поиграл на фондовой и на валютной бирже. Дела быстро пришли в норму. Не волнуйся, Кимберли. Я все еще богат. — И Энтони рассмеялся собственной шутке. И Джастин захохотал вместе с ним, словно эхо.
— О, это отлично. — И Ким вспомнила свой странный сон, где люди лежали на полу, и происходило что-то необычное. Ограбление банка? Что, если это было как раз то самое ограбление, о котором все только и говорят?
— Ты расскажешь, как провела эти дни? — Джас внимательно смотрел на нее. И Ким отметила, что у него прозрачные светлые ресницы. И взгляд от этого казался рассеянным и водянистым. А сами глаза напоминали очищенные виноградинки. Жадные очищенные виноградинки.
Боже, он же ей совсем не нравится. Верните первого жениха, черт возьми. Я согласна на первого!
— Что с тобой? — Парень заметил, что она смотрит в его глаза слишком пристально. — Ты расскажешь, как провела эти дни?
— Как я провела эти дни… — Эхом повторила Ким, стараясь взять себя в руки и собраться с мыслями. — Это не самая лучшая тема для беседы. — Девушка постаралась улыбнуться, уходя от ответа. — Возможно в другой раз. Сейчас ещё воспоминания слишком свежи. Надеюсь, вы меня простите?
— Конечно, дорогая. — Линетт взяла ее за ладонь и ободряюще сжала пальцы. — Мисси уже накрыла на стол. Предлагаю занять свои места в гостиной.
Мужчинам идея понравилась, а вот Ким кусок в горло не лез.
Неужели это и есть ее жизнь? Фальшивые улыбки и театральные поцелуи. Неинтересная работа, не нелюбимый жених.
— Как думаешь, ты сможешь приступить к работе на следующей неделе? — Отец сверлил её взглядом. И Ким вспомнила фразу, что нужно во что бы то ни стало радовать папу.
Какое-то странное правило. А если отца порадует, если она прыгнет с крыши — то надо прыгать во что бы то ни стало? Глупости какие…