Ким не ответила отцу, продолжая молчать. Что ей ответить, когда она даже понятия не имеет, что она делала раньше на своей работе. И чего от нее сейчас хотят.
— Хорошо. — Энтони кивнул, видимо принимая ее молчание за согласие. — Предлагаю тост. За мою единственную дочку. И за ее одаренного жениха. Я не хотел торопиться с помолвкой, Ким. Но раз ты уже в порядке, то зачем что-то откладывать. Верно? Тем более мне уже давно нужен помощник, моя правая рука. И Джас прекрасно себя проявил в эти тяжелые дни.
Ким поняла, что сейчас не сдержится. Взорвется. Устроит скандал. Ведь ни кто даже не спросил ее мнения! Не поинтересовался, чего она хочет. А чего нет. Им её мнение не интересно.
После тоста, беседа за столом продолжилась. Джастин и отец все время говорили о торгах на какой-то бирже, и были полностью довольны друг другом. Линетт откровенно скучала, но не могла позволить себе зевнуть.
Ким все время молчала. Размышляла.
«А я готова плясать под эту дудку и дальше?» — Все думала и думала она, мешая вилкой в тарелке салат. Готова ли она прожить свою жизнь, беспрекословно подчиняясь тем, кто уже все за нее решил. Пусть она и утешала себя мыслью, что родители хотят ей добра. Что они так поступают исключительно, потому что желают для неё только самого лучшего. Но вот понятия о том, что же лучше, у них сильно отличалось.
— Я решила, — начала она, когда за столом образовалась пауза в разговоре. — Я решила научиться шить. Хочу окончить курсы кройки и шитья. Хочу стать модельером.
— Что? — У Линетт даже вилка из рук выпала.
— Что? — В тон жене проревел ее отец.
— Детка, — Линет первая взяла себя в руки. — Дорогая, шить, это удел чернорабочих. Это же не для тебя. Серьезно! Если тебе нужно новое платье, то мы закажем тебе любое. И его для тебя сошьют. Портнихи. Ты создана для большего.
На мгновение Кимберли охватило отчаяние. Но только на мгновение. Она не стала отступать, чтобы папа порадовался.
— Но мне кажется, что это будет интересно. Шить мне интересно. — Не сдавалась девушка. — Я хочу делать то, что мне приносит радость. Работа в вашем банке не для меня.
— Что еще за бред? — Отец поднялся. — Чтобы я этого больше не слышал. Я столько денег потратил на твое экономическое и финансовое образование. И что в итоге — она хочет шить! Забудь.
— Но что плохого в том, чтобы заниматься интересным для себя делом? Творчеством! — Настаивала на своём Ким. — Я не хочу прожить свою жизнь для других. Растрачивая себя на то, к чему у меня не лежит сердце! Я хочу делать то, что нужно именно мне. Что интересно мне. Даже если вам это и не нравится.
За столом стояла гробовая тишина.
— Я так понимаю, вам всем плевать на мое решение. — Снова заговорила Ким. — Поправьте меня, если я заблуждаюсь.
— Она сошла с ума, — подвела итог ее мать, и издала протяжный вздох, наполненный печалью и наигранной заботой.
— С ума сходят только те, у кого он есть. — Энтони злобно посмотрел на свою дочь. Уничтожающий взгляд. — Видно образование ума тебе так и не прибавило. Еще хоть одно слово о том, что ты хочешь стать портнихой, и я забуду, что у меня когда-то была дочь.
Ким тоже поднялась из-за стола.
— Я неважно себя чувствую, — твердо сказала она. — Прошу меня простить. Продолжайте ужин без меня.
И она направилась по лестнице в свою комнату, стараясь держать спину прямо.
— Ким, разреши, я тебя провожу. — Джастин подал ей руку.
Кимберли посмотрела на высокую лестницу. Затем на свои каблуки. Затем на тонкую ухоженную ладошку Джастина.
— Хорошо, — кивнула она. — Идём.
У дверей её комнаты Джастин замер в нерешительности.
— Ким, ты и правда плохо помнишь то, что было раньше? — Краснея, спросил он. — Потеряла память?
Девушка кивнула. И стояла перед своей закрытой дверью, не желала пускать в свою комнату Джаса.
— Знаешь, это совсем не страшно. — Ответил он. — Не страшно, что ты что-то не помнишь. Даже наоборот. Я могу перенять руководство банка на себя после нашей свадьбы. И тебе не придется ничего вспоминать. Я готов. И я буду не против твоих экстравагантных новых увлечений. Делай, что тебе хочется, шей, рисуй, а я и сам потяну всю эту банковскую структуру с ее филиалами и биржами.
— Это хорошо. — И Ким поняла, что этому парню до нее самой на самом деле нет никакого дела. Помнит она что-то — не помнит. Этому типу было без разницы. Ему нужен банк ее отца. Отцу тоже нет до нее никакого дела. Ему нужен тот, кто продолжит его начинания. Тот, кому можно передать дело всей его жизни. Джас и отец нашли друг друга. А она просто лишнее звено в этой цепочке. — Хорошо. Я рада. И уверенна, что ты со всем этим блестяще справишься, Джас. Я в тебе не сомневаюсь.
— Э, спасибо, Кимберли. — Юноша снова покраснел. — Я тоже так думаю. Я справлюсь. И… Ким, можно я…
— Пока, Джастин. — Кимберли быстро забежала в спальню и захлопнула свою дверь прежде, чем ее очередной жених соберется с силами, и попробует ее поцеловать. Этого она точно не вынесет.
Девушка стояла и дрожала, подпирая лбом дверь. Дверь, никак не реагировала. Когда нет того, на плече которого можно повсхлипывать, то сгодится и обычная дверь. Дверь хотя бы не задает ей непонятных вопросов про ограбления. И не говорит, что и как нужно делать.
И откуда пришло это слово: «Бежать»?
Всего за один ужин она поняла, что мать и отец не интересуются ей. У отца работа, которой он отдает всего себя. У матери, которая намного моложе папы, на уме наряды и косметика.
И все они хотят, что бы Ким делала то, что они для нее решили. Ни кто не интересуется, чего же хочет она сама. Всем плевать на ее чувства и на ее потребности. Все уверенны, что знают, как ей нужно правильно жить. Боже, защити меня от тех, кто хочет мне добра.
Ким снова глубоко вздохнула, беря себя в руки.
— Наконец-то, Кимми. Я устал тебя тут ждать.
От этого голоса, такого родного. Такого привычного, Кимберли вздрогнула, и резко обернулась от двери. Он сидел на ее кровати и небрежно вертел в руках альбом для фотографий.
— Боже, неужели это ты! — Прошептала она. — О, Боже!
— Нет. Это всего лишь я.
Она сделала шаг к нему, но Коул оказался быстрее. Она сама не поняла, как оказалась у него на руках. И мужчина, не выпуская девушку из объятий, опустился обратно на кровать.
— Ты безумно красивая, Кимберли, — осипшим голосом проговорил он, разглядывая ее лицо.
— Умею удивлять, — Ким попыталась пошутить, руками обнимая его за плечи.
И увидела, как его губы расплылись в улыбке.
— Надеюсь, ты понимаешь, зачем я здесь, — глядя в ее глаза, хрипло проговорил он.
— Чтобы посмотреть на мои детские снимки?
Он усмехнулся. Такой знакомой, такой родной, немного косой ухмылочкой.
— Тебе нужно время чтобы собраться?
— Мы уезжаем? Прямо сейчас?
— Кимми, детка. Я приехал сюда за тобой. И мне не хотелось бы применять силу. Поверь, я легко могу закинуть тебя на плечо и увезти обратно к себе домой. Но мне было бы проще и приятнее, если бы мы до этого не дошли. Согласна?
— Даже если я не захочу уезжать?
Мужчина гневно взглянул на нее и сурово усмехнулся.
— Я не дам тебе ни единой возможности, чтобы оступиться, детка. Ты поедешь со мной. Прими это как должное. Тебе нужно время, чтобы собраться? — Чуть резче повторил он.
И сердце Ким подпрыгнуло в груди. Он здесь. Он приехал за ней. Он заберет её домой! К себе домой.
— Можно, — тихо спросила она, — можно я поцелую тебя?
И увидела на его лице сперва удивление, затем едва заметный утвердительный кивок.
Кимберли удобнее устроилась у него на коленях, обняла руками за шею и взглянула в глаза.
— Коул, я поняла, почему собрала вещи и сбежала из этого дома тогда, перед аварией. Я сделаю это снова. Я хочу собрать вещи и сбежать с тобой. Я ничего на свете не хочу сильнее. — И она легонько коснулась его губ губами. Затем провела по ним языком, так же как он в прошлый раз целовал её. — Я хочу побыстрее всё вспомнить. Очень хочу. Устала додумывать и догадываться обо всем сама. Забери меня отсюда, домой. Пожалуйста. Я хочу уехать. С тобой.