Господин Ансьер в очередной раз внимательно изучил лицо Аньис.
— Ах, вот, значит, чего ты боишься, девочка, — усмехнулся он. Дальше говорил совершенно серьезно: — Нет, Аньис, господин Эль — не любитель пыток. Я пару раз встречался с ним во дворце, поверь мне, он не из них.
И Аньис поверила. Ей нужно было хоть на что-то опереться. Пусть даже это слова человека, который круто изменил ее жизнь, и еще совсем недавно вызывал леденящий кровь страх.
— Скоро приедем, — сказал он. — Если у тебя есть еще что-то спросить у меня — спрашивай. Во дворце у меня не будет времени тобой заниматься.
— Как вы узнали, где я спряталась..?
Ансьер опять рассмеялся.
— Одна законопослушная старушенция решила, что ей очень нужны десять куарино, предложенные за беглую рабыню…
Дальше все снова было, как во сне. Только сон стал не страшным, а странным и красивым. Конечно, Аньис видела королевский дворец и раньше, когда гуляла в центре города. Но сейчас, ближе к ночи дворец светился в огне множества круглых магических светильников: золотых, розовых, зеленоватых… В их сиянии он казался сказочным, нереальным, прекрасным насколько, что перед этой красотой хотелось склониться. В центре замка возвышались три величественные круглые башни, огромная колоннада вела от них на запад и восток. И все это сейчас сияло, светилось тысячами огней, словно отбрасывая искры в небо. Там, где колоннада заканчивалась, начинались восточный и западный флигели.
Королевский гарем располагался в восточном флигеле, сюда и подъехал экипаж господина Ансьера. Аньис удивленно хлопала глазами, ошеломленная великолепием. И дрожала от пережитых потрясений и вечернего холода. По периметру здания стояла вооруженная охрана вроде тех двух амбалов, что сопровождали Ансьера.
— Пойдем, девочка, — Ансьер указал ей на незаметную в темноте массивную дверь чуть правее того места, где они стояли. Но прежде чем он дотронулся до ручки, она открылась, и перед ними предстал высокий человек лет сорока с непокрытой головой, в темных брюках и бежевой рубашке. Светлые, коротко стриженые волосы, черты гладко выбритого лица твердые, спокойные. На лбу между глаз залегли глубокие мимические морщинки, как у людей, которые часто хмурятся.
— Приве-е-тствую вас, — странно и смешно растягивая слова, произнес он. В руке он держал голубой светящийся изнутри шар. — Как тебя зову-ут, дитя? — спросил он.
— Аньис, господин, — девушка на всякий случай опустила взгляд, хоть этот человек не вызывал у нее страха.
— Харо-о-ошая девочка, — улыбнулся он Ансьеру и направил светильник в сторону Аньис.
— Какой кошма-а-ар! — свет упал на темно-лиловые синяки, оставшиеся на руке Аньис от стальной хватки охранника. — Кто тебя та-а-к, девочка?! — он аккуратно поднял ее руку свободной рукой и поморщился, разглядывая лиловые пятна.
— Гурчо перестарался, — ответил ему Ансьер.
— Ру-у-ки атарва-ать этому Гурчо!! — искренне возмутился странный господин со светильником. — Ох, уж эти мужчины, скажи де-е-евочка! Грубые, ноте-о-осанные! Кошмар…
Аньис удивленно уставилась на него.
— Не удивляйся, де-е-евочка! — искоса взглянув на нее, сказал он. — Я евнух. Просто не так давно, поэ-эта-аму выгляжу, как мужчина. Меня зовут Арбак, — он доброжелательно кивнул Аньис.
— У тебя семь дней. Подготовь ее как для самого короля, — бросил Ансьер. — Только правилам общежития можешь не учить — они ей не понадобятся.
— Та-а-к мало? — возмутился Арбак. — Чему мы успеем ее на-а-учить?
— Да уж научите чему-нибудь. И вызови врача — от этих следов ничего не должно остаться, — жестко сказал Ансьер, неожиданно потрепал Аньис по щеке, от чего она опять сжалась, как кролик, и пошел вдоль стены замка на запад. Аньис испытала облегчение. Тот, кому ее передали, казался безопаснее и добрее господина Ансьера.
— Пайдем, де-ева-а-чка! — сказал Арбак и пошел вперед по длинному коридору. По пути он возмущенно тряс головой, морщился и повторял «семь дней, семь дней, с ума они сошли что ли!». Аньис плелась за ним.
В конце пути он открыл дверь и велел Аньис зайти внутрь. Она сделала шаг и чуть не упала от изумления роскошью обстановки, подсвеченной золотым сиянием витых светильников. При виде огромной кровати с кружевным покрывалом, шикарных ковров, парчовых штор и множества изящного вида безделушек у нее просто закружилась голова. Было страшно сделать шаг, еще страшнее — до чего-нибудь дотронуться.