Но иногда даже присутствие этой старой женщины не может отогнать не понятно отчего возникающее у меня в душе опасение. Особенно остро оно проявляется, когда мы с Варгеном, названным при рождении Фанга, общаемся в моей гостиной. То ли ветер сильно завывает к каминной трубе, то ли густые вечерние сумерки за окном так влияют на меня, не знаю. Но чувствую себя так, словно рядом притаился хищный зверь — что-то внутри тревожно дрожит и иногда кажется, что и плачет.
Я очень тревожусь, мой реджи, но вы не думайте об этом! Это просто мои девичьи страхи. И опять я вынуждена сообщить, что сожалею, что мало училась. Думаю, будь я не такой невежественной, причин для моих непонятных страхов было бы меньше.
От скуки и чтобы отвлечься я совсем опустилась. Признаюсь в этом только Вам, мой единственный и драгоценный, и надеюсь, что вы никому не сообщите об этом: я недавно случайно услышала песню какой-то служанки. Она чистила камин в моей гостиной, пока я занималась в спальне туалетом. Женщина работала и тихонько напевала песню.
Я уже немного понимаю оландезийское наречие, особенно, если оно без каких-то особенных слов, которые так характерны для жителей отдаленных окраин державы. Вот этих слов я не понимаю ни единого! Вообще. А они довольно часто могут мелькать в речи людей, особенно не благородного происхождения. Хорошо, что я редко прислушиваюсь к словам черни. Но вот эта женщина пела как раз без непонятных слов, и я услышала очень-очень печальную историю, от которой прямо расстроилась.
В песне пелось о девице-чужестранке, которая служила богатому господину, и что они полюбили друг друга, и что у них родился ребёнок. только мужчина этот был женат, и быстро разлюбил чужестранку, которая продолжала ему служить, скрывала своего ребенка. И что однажды, выполняя службу и спасая своего любимого господина, погибла.
Ах, мой реджи! Как же я плакала! Вы знаете, что моё лицо опухает от слёз, и мне в этот день даже пришлось отказать во встрече наследнику, Варгену, названному при рождении Фанга. Боюсь, что вызвала его глубокое недовольство. Но вы сами понимаете, что не могла я показаться на глаза мужчине в неподобающем виде. Я очень надеюсь, что мои добрые хозяева, что так гостеприимно встречают меня, перестанут сердиться на меня, такую глупую девушку.
Ну что же я так много пишу о себе? Как идет Ваша жизнь, мой единственный? Как продвигается расследование? Как проходит жизнь во дворце? Много ли балов я уже пропустила? Хотя я непозволительно забывчива — какие же балы? Семья в трауре!
Как ваш брат справляется со своим горем? Надеюсь, их величества сильны здоровьем. Давно ли вы видели мою матушку? Как поживает она? Передавайте ей поклон, как увидитесь. Я, как вы знаете, не имею возможности писать ей и получать письма от неё — наши гостеприимные соседи, к сожалению, не могут пересылать такой большой объём почты. Это вызывает глубокое сожаление, но ничего здесь не поделать.
Кланяюсь, с пожеланиями весны и плодородия, остаюсь ваша нареченная
Перла Инвиато.
Вспоминая письмо Перлы, Дамиан кривился — как же, не имеют они возможности пересылать почту! Отправили курьером до границы, там передали к порталу — вот и все затраты. Это всё тот необъяснимый страх Оландезии перед миром, их странное желание закрыться.
Реджи очень надеялся, что Перла — истинная дочь своего отца, и пока его, судя по всему, задерживают на границе при получении и отправке почты, не теряется одна во королевском дворце Оландезии и действует по плану.
Вообще задержки были очень в характере оландезцев — они могли создать очередь или придумать повод для волокиты буквально из ничего. И государственные чины Бенестарии иногда на совещаниях в королевском дворце восхищенно цоколи языками, выслушивая редкие доклады послов или доверенных купцов о том, что расстояния, которые в обычных условиях родины можно преодолеть за день или два, в Оландезии преодолевались за неделю. И это не было ещё пределом. Причины дл ятого, чтобы задержать курьеров, купцов или дипломатов, придумывались хоть и несерьезные, но непреодолимые с набегу, требующее вдумчивости и фантазии, чтобы найти и подготовить способ их одолеть.
Поэтому ничего удивительного, что даже с отцом у Перлы встречи редкие, — её загоняют в тоскливое одиночество. Храпящая ночью и молчаливая днём, неотлучно находящаяся рядом старушка это тоже явное давление на психику. Но Перла молодец, не поддаётся, удачно притворяется простушкой. А вот что такое творит наследник соседнего королевства, было не понятно. И то, что он творит, было бы даже возмутительно, если бы девушка была единственной Дамиана не на словах, а на деле. «Надо в ответном письме это учесть, и как-то проявить», — отметил себе реджи.