И Зорий заливисто рассмеялся.
— Тойво?
— Точнее — её родителей, друг мой, родителей! И если папаша у нас король Юзеппи, тогда получается, что наёмница эта была какой-то охранницей при королевском дворе. Понимаешь?
— Гений ты, Суземский! — не сдержал восхищения реджи. — А если ты ошибаешься?
Тот только хитро улыбнулся:
— Отдай письмо экспертам, аналитикам, пусть обдумают. Но считаю, что девчонка Инвиато именно о Тойво сообщает.
— А при чём тут служанка, которая чистит камины?
— Вот далась тебе эта служанка! — возмутился советник. — А как она по твоему должна была сообщить тебе об источнике информации? Поболтала тайком с кухаркой или горничной? Так их на следующий день выгонят из дворца. И это в лучшем случае. Могут и на голову укоротить. А девчонка вряд ли хотела источник информации себе перекрыть, как ты думаешь, мой реджи?
Дамиан только бровью слегка двинул — согласился. И снова оба замолчали, думая о своём под мерное покачивание в седле. Принц очнулся от мыслей, когда услышал:
— Друг мой, куда ты опять так торопишься?
Дамиан оглянулся — да, он снова ускорил аллюр своей лошади, и даже не заметил когда и как. Что происходит?
Принц нахмурился. Что-то внутри тревожило его, что-то гнало… Гнало куда-то, не понять куда. Именно из-за этого его ноги снова и снова сжимали бока лошади, заставляя её ускорять бег. Но что это за тревожное чувство, откуда взялось, реджи не понимал.
И пока он размышлял над этой странностью, деревья впереди стали реже, а где-то за ними мелькнул контуры домов, большей частью скрытых за ветвями. Вон знакомый ручей… Души Дамиана коснулось лёгкое разочарование, но оно не успело разрастись — мысли о том, что сбежавшая принцесса не кто иная, как незаконная дочь короля Юзеппи, полностью захватили сознание.
Король Юзеппи был фанатиком в отношении чистоты крови, и при всей ограниченности информации о делах Оландезии, именно эта доходила до Дамиана удивительно объемно и часто. И зная, что король северного соседа предпринимает для того, чтобы знать его страны не смела портить свою благородную кровь, какими методами он пользуется, чтобы подчинить это требованию знать королевства, принц был уверен, что Юзеппи ни секунды не сомневался убить ли своего бастарда или оставить в живых.
И то, что принцесса Тойво дожила до своих лет и осталась жива, было просто чем-то удивительным и даже невероятным. Как она выжила? Что могло помешать Юзеппи, названному при рождении Карху, её уничтожить? Хотя… Это её каменное лицо, эта ровная неподвижная спина, постоянное молчание… Призрачная Рука почесала принца за ухом, и Дамиан только вздохнул, взглянув на неё, — каждый выживает, как может.
Тревожно тревожные мысли вертелись у него в голове: если Оландезия требует выдачи этой девчонки, и не скрывает своего отношения, Тойво тем более нужна ему живая. Это редкий, почти единственный в своём роде шанс разобраться, хотя бы попытаться что-то понять в странностях северной соседки, а значит, он должен найти принцессу первым. Найти живой и невредимой, и в зависимости от сведений, которые она сможет сообщить, уберечь от её отца. Нетерпение вновь захватывало и гнало принца куда-то.
— Мой реджи! — услышал слова, приглушенные стуком копыт. Обернулся. Сопровождавшие его люди были изрядно позади него. И едва плетущиеся его спутники вызвали глухое недовольство, и Дамиан осадил было лошадь, но тревога, почти паника нахлынула с новой силой, и он махнул рукой и отдался этому внутреннему чувству, которое, казалось, тянуло его вперёд, и вовсе не на Большую Северную дорогу, а куда-то в сторону, в лес.
И он уже не обращал внимания на несущееся ему вслед: «Реджи! Реджи! Куда?», на топот копыт, что слышался всё тише, а только погонял и погонял лошадь. То, что тревожило его, наконец вырвалось и руководило его действиями, вливая в него удивительную мощь и жажду действия.
Приходилось то и дело уклоняться от ветвей, нависающих вдоль едва приметной тропки, лавировать между стволами и кустами. И звуки, плохо слышные из-за стука собственного сердца и сбитого дыхания, движений лошади и шума окружающего леса, непонятные, но очень тревожные, приближались. Казалось, что это были голоса, мужские голоса. Но среди них будто иногда проскальзывали и женские придушенные крики. Хотя точно утверждать было нельзя.
Дамиан понял, что не осознавая вытащил новое, совсем недавно подаренное отцом самострельное оружие только тогда, когда услышал выстрел. Реакция была слишком быстрая даже для него самого, но он только порадовался ей. Потому что сцена, которую он застал на открывшейся перед ним длинной, но не широкой поляне, не предполагала промедления.