— Вы ответите на наши вопросы? — Суземский улыбался, но чуть-чуть, едва заметно.
Девушка кивнула, и тут же добавила:
— Но только при одном условии.
Взгляд советника стал вопрошающим, а у его высочия — чуть поднялась бровь. Ну, наверное, тоже удивился.
— Я сначала поговорю с Зиадом.
Его высочие обменялся взглядом со своим советником, и произнёс:
— Хорошо, я согласен.
Я сидела на стуле. Напротив, за столом, — его высочие Дамиан. Он был серьёзен, задавал строгие вопросы. Сбоку, за тем же столом — Суземский, он больше молчал, даже не всегда улыбался. Но я не смотрела на них, да я их почти и не видела, потому что не сводила глаз с Зиада. Когда отвечала на вопросы, и когда молчала после следующего, вспоминая или пытаясь оформить мысли в слова, всё время смотрела на Зиада, сидящего в стороне.
Я держалась за него глазами. Я бы и руками за него держалась, и ногами, да что там! Я бы и зубами держалась! Но пока — только глазами. Выражение его лица было такое сочувствующее, такое… любящее, что я не могла отвести от него взгляд.
Наш разговор, после того как из кабинета вышли его высочие и Суземский, был коротким.
— Зиад, я никого не убивала! Даже не собиралась! Меня готовили, но я поняла давно, что сопротивляться открыто — глупо погибнуть! Притворялась покорной и сделала всё, чтобы не убивать!
Горло перехватывало от рыданий. Зиад погладил ладонью мою щёку.
— Знаю, что не убивала, знаю. Не плачь! Всё будет хорошо.
Справившись кое-как со слезами, спросила, и голос получился глухим и булькающим:
— У нас академический брак? Но как?
Я помнила тот день, когда узнала, что в Академии заключают браки на время учёбы. Когда Ариша рассказала об этой возможности двум адептам законно жить вместе, я была потрясена. Временные браки не встречались очень уж часто, но не вызывали никакого удивления среди адептов — не всегда люди, также как я, учились в Академии под своим именем, и поэтому такой брак был действителен, пока адепт не заканчивал Академию. Затем, после завершения учёбы, такой брак считался автоматически расторгнутым. Хотя очень часто пары потом продолжали свои отношения, и после выпуска заключали постоянные браки.
Когда я узнала всё это, едва локти себе не кусала — проведать бы об этом раньше! Хотя… Что изменилось бы? Наверное, поддалась бы на провокации Хараевского — такой муж, пусть и академический — неплохая защита от папеньки и его псов. Но вот заключают ли преподаватели такие браки с адептакми, это вопрос. Будь я на месте декана — ни за что не пошла бы на такую глупость.
Но вот Зиад и академический брак… Не складывалась картинка. Ариша рассказывала мне, что согласие на такой союз даёт ректор и, как правило, это громкое действо, когда «молодожёнов» под кабинетом встречают ликующие товарищи, выводят во двор, где устраивают фейерверки и шумные празднования. У нас ничего такого не было: ни ректорского разрешения, ни шумного гуляния, ни фейерверков. Это ставило в тупик. Так что с браком?
Зиад взял мою руку, поцеловал, провёл пальцем вдоль цепочки.
— Когда ты в тот день… пошла со мной, я понял, что никто, кроме тебя, мне никто не нужен. И поэтому одел тебе гвели. Она приняла тебя, значит, принял и клан. Так что никаких академических браков, Рада-сть моя!
Я смотрела на него и не могла сказать ни слова. Наконец, выдохнула:
— Не понимаю…
— Я взял тебя в жёны, женщина!
И Зиад снова обнял крепко-крепко, а когда отодвинулся, смотрел ласково.
— То, что ты принцесса — большой подарок для меня! Ты будешь жемчужиной нашего клана!
Я покачала головой, мученически скривившись.
— Ну какая принцесса? Меня готовили как наёмного убийцу, и даже внушали мысль, что неплохо бы свою никчёмную жизнь отдать на благо родной Оландезии!
— Твой отец — король! И это невероятная удача, беленькая моя!
— Этот отец найдёт меня и под землёй, — прошептала, чувствуя, как на глазах закипают слёзы. — Он везде найдёт и убьёт. Ты его не знаешь просто.
— Догадываюсь, — Зиад горько улыбнулся. — Это ведь из-за него следы на твоей спине, да?
Я закрыла руками лицо. Если мы с Зиадом — семья, то ненадолго. И остаётся только молиться всем немилосердным богам, чтобы они перестали нас замечать, — меня и того, кто меня спас, и кто теперь так дорог!
— Не плачь, беленькая, — он сказал это тихо и прижал к груди мою голову. — Я обязательно найду выход, Рада-сть. Такому человеку я тебя не отдам. Даже если бы ты не была драгоценностью. А ты — ценность! Понимаешь, мой отец жаждал, чтобы я женился на какой-нибудь родовитой девице, ведь негоже наследнику князя жениться на ком попало.