— Нужно чётко представить место, куда хочешь попасть, магией нарисовать дверцу у самого пола, лучше всего возле выхода или хотя бы на коридорной стене, — и я провела пальцем, обрисовывая контур проёма в половину собственного роста, — потом сказать считалочку-просьбу. Например, «Дверка, дверка, открывай, Раду в гости пропускай!».
Под пальцами вместо покрашенной матовой стены проявилась деревянная дверка, которую я толкнула и, согнувшись, прошла в комнату Зиада, потянув его за руку. Как и в тот раз. И когда он, почти на корточках, пробрался за мной, я обернулась и в сужающейся щели успела заметить потрясённые лица его высочия Дамиана и советника Суземского.
Оба задумчивые, и реджи, и Суземский, сидели в кабинете принца. Дамиан просматривал бумаги, и постоянно ловил себя на том, что думает о словах принцессы Тойво, и о том, как в новых обстоятельствах лучше поступить: предстояло решать вопрос с Перлой Инвиато.
На лице Зория, сидевшего в сторонке на диванчике, бродила задумчивая улыбка.
— Маркиза Инвиато всё также держат близ границы, — Дамиан чуть заметно вздохнул. — Придётся, вероятно, собирать большой совет, приглашать матушку, отца, всех советников. Нужно думать над этим.
Суземский пожал плечами — надо так надо, он никогда не отказывается от своих обязанностей. А Дамиан продолжал:
— Зорий, и надо, наверное, в Академию попасть.
— Это ещё зачем? — удивлённо захлопал глазами Суземский. — Друг мой, разве мы там не закончили?
Дамиан оторвался от бумаг и потёр висок.
— Да, действительно. Закончили. Подожди-ка секундочку, — и стал поспешно листать просмотренное в обратную сторону. — Что-то мелькнуло, только что, было что-то… Вот!
И реджи разгладил слегка помятую страницу.
— Это отчёт капитана гардов, который по моему поручению посетил спасённую женщину.
Зорий вопросительно поднял бровь.
— Что не так? Барышня запугана? Не удалось извиниться?
Дамиан пробежал глазами строки документа, и когда дошёл до конца, взглянул на Суземского:
— Это вовсе не барышня, а вполне состоявшаяся женщина, вдова с тремя детьми. И она не столько запугана, сколько… Не знаю даже. Здесь написано: «Не только отказалась от денежного вспоможения, но и выгнала за порог, не став слушать».
Суземский рассмеялся:
— Представляю, как она размахивала поварёшкой, выгоняя стражника из своего дома! А соседи собрались на улице в рядок и смотрели, открыв рты, на это редкостное представление!
— О соседях помощник капитана не упоминает, — ещё раз вчитался принц в отчёт. — А о том, что извинения и деньги она не приняла, пишет. Надо к ней наведаться.
— Друг мой! — воскликнул Суземский. — Что с тобой? Ты же сам сказал — обычная селянка, брось, забудь! Не приняла извинений, и не надо!
И хоть Дамиан молчал, но по лицу было видно, что несогласен.
— Надо, Зорий. Я чувствую вину, — проговорил медленно и так же задумчиво. — Надо поехать и попросить прощенья. Всё же это мой недогляд…
И тяжело вздохнул. Суземский замер удивлённый, и даже слова сказать не мог. Промолчал.
— Я сам съезжу.
— Друг мой, может, она боится теперь мужчин.
Дамиан покивал понимающе.
— Немудрено. Я учту. Спасибо, Зорий.
Дамиан не погонял лошадь, позволяя ей самой задавать темп небыстрого шага. В таких поездках хорошо думалось. И время это реджи рассчитывал провести в раздумьях о том, как заняты поиском решения вопроса с Перлой Инвиато. Портал Академии без проблем принял его и отряд охраны, а оставшийся путь до селения не должен был занять много времени, даже если ехать не лесом, а по битой дороге. Вчера матушка, оставив отца отдыхать (он с каждым днём чувствовал себя всё хуже), созвала Совет. Все, чьё мнение хоть что-то значило для неё, собрались в кабинете королевы, чтобы обсудить этот вопрос. Пока только была поставлена задача — возвратить юную маркизу из Оландезии, не отдавая принцессу Тойво.
Как всегда, и здесь принц не удивился, а только разозлился так, что Несносный Мальчишка разбил хрустальную чернильницу о голову ближайшего советника, первым же делом предложили отдать принцессу отцу.
Дамиан именно в этот момент возблагодарил Плодородную, что надоумила его не сообщать сразу о найденной принцессе. Хотя причина состояла в другом — не было уверенности, что кто-нибудь из этих людей не шепнёт информацию на сторону, и она, как лесной пожар, не разлетится по свету.
Поэтому реджи не стал молчать, и высказался очень резко о тех, кто собственными руками готов навеки запечатать источник сведений, близкий к королевскому двору Оландезии. Ещё прошёлся по малодушию неких важных лиц Бенестарии, которым легче сделать вид, будто проблемы нет, чем подумать о том, как можно использовать обстоятельства в государственных интересах. Матушка только согласно кивала и едва заметно улыбалась. Стоило полагать, что одобрительно.