Надолго ли это? Я боюсь даже спрашивать. Пусть будет иллюзорная картинка настоящего, в котором он не в гости на пару дней заскочил, а вернулся навсегда. Или за мной приехал! Да!
— Стас, — переминаясь с ноги на ногу, нерешительно окликаю его, — а может, мне на заочное сейчас перевестись? — закидываю «удочку».
— Зачем? — Он удивленно смотрит на меня. — Не надо.
— Но я думала…
— Зачем ты среди учебного года вдруг решила сменить форму обучения? — недоумевает Стас. — Мы же, вроде, договорились, все решили? Что не так?
Возмущение клубится в нем, сбивая дыхание, а я уже жалею, что рискнула высказать свое предположение. Присаживаюсь на табурет около обеденного стола и растерянно тереблю край свитера, натягивая его на голые коленки. Стас нервно хлопает ладонями по поверхности кухонной тумбы, чуть склоняется вперед, опустив голову, словно в попытке успокоиться. Мне не видно его лица, лишь напряженные мышцы спины и крепких рук.
— Прости, — тихо извиняюсь я, не желая портить ненужными претензиями так хорошо начавшийся день, — ты прав. Подождем до лета.
Он молчит, не оборачивается. А у меня дыхание перехватывает, и вновь, как в детстве, подкатывает стремление сделать все что угодно, лишь бы любимым было хорошо. Задвинуть свои желания, ведь они у меня не такие уж и важные, отказаться от планов или отложить все на потом. Все, что в моих силах, лишь бы не было ссор и разногласий по пустякам.
Тишина, звенящая и пугающая своей неизвестностью, окутывает нас. Я, вроде, ничего крамольного-то и не спросила, а почему-то чувствую себя виновницей падения процветающей цивилизации.
— Ста-а-а-ас… — севшим голосов обращаюсь к нему.
Он вздрагивает, словно возвращается с потаенных миров ко мне, в реальность. Уверенно отталкивается руками от своей опоры и разворачивается ко мне. На мгновение в глазах Стаса мелькает бездна недовольства и раздражительности, но тут же его лицо расплывается в добродушной улыбке, взгляд становится игриво-заботливым, и он присаживается передо мной на корточки.
— Кис, — ласково говорит он, накрывая своими теплыми ладонями мои, озябшие и лежащие на коленях, — я же там еще не устроился нормально. — Он перечисляет аргументы в защиту своей реакции на мою идею. — У отца живу, отдельную квартиру еще не нашел, да и времени нет. Дела только налаживаются, куча всего, я мотаюсь по региону.
— А потом? Летом? К лету ты найдешь квартиру и не будешь уже так часто разъезжать? — с надеждой интересуюсь я.
— Конечно!
— Хорошо, — соглашаюсь я, — что-то я поспешила и не обдумала как следует свое решение.
— Угу. — Улыбаясь, он тянется ко мне навстречу и растворяет все мои грустные мысли жаром томного поцелуя.
О пустом холодильнике и полках в шкафчиках мы на время забываем, а возвращаемся к этому вопросу ближе к вечеру. Наскоро собираемся и идем штурмовать ближайший гипермаркет, запасаясь продуктами на несколько дней вперед.
— И для новогоднего стола давай сразу все купим, — предлагает Стас. — Не хочу больше без особой надобности выходить на улицу в такой холод.
— Холод? — смеюсь я, слепляя в ладошках снежный комок и с ехидной улыбкой запуская в него. — Даже на пару градусов теплее, чем было в начале месяца, — напоминаю ему, ведь тогда он был еще здесь и не жаловался на низкие температуры за окном.
Стас недовольно передергивает плечами и деловито клацает по экрану телефона, выводя на экран прогноз погоды на морском побережье, откуда он совсем недавно прилетел.
— Ну да, — согласно пожимаю плечами, — там теплее.
Новый год встречаем вдвоем, только я и он. И из дома не выходим, даже праздничным фейерверком любуемся через окно, лежа на диване в объятиях друг друга. Потягиваем терпкий глинтвейн, едим различные замысловатые закуски, изготовленные днем на кухне в четыре руки, и наслаждаемся единением.
Я даже пару раз себя щипаю, чтобы удостовериться, что все происходящее не сон. Стас, мой Стас сейчас рядом со мной, обнимает меня, целует в макушку и подкармливает сырной нарезкой. Видимо, разлука порой нужна, она встряхивает чувства, заставляя человека сильнее ценить любимого и не бояться это показывать.
Жмурюсь от удовольствия, загадывая под бой курантов сокровенное желание: продлить наше счастье до бесконечности.
Телефонный звонок ранним утром ставит жирную кляксу на моей скромной новогодней просьбе.
— Ты же говорил, что до Рождества останешься? — Разочарование накатывает на меня удушливой волной, туманя взгляд пеленой слез.