Даже до второй примерки я дошла спустя неделю, хотя должна была прийти через три дня. И если бы я не была так сильно занята, то точно бы придушила Алису.
— Может быть вам подать что-то? — Спросила милая администраторша салона. Ее жалостливый взгляд прекрасно отражал то, что творилось в моей душе. — Чай? Кофе?
— Бутылку водки, — процедила я.
Глаза администраторши округлились и она слегка нервно сказала:
— У нас есть только шампанское.
— Отлично, несите две бутылки.
Стоило девушке улетучиться, как на меня уставилась сердитая Алиса, а я ей показала язык. Я заслужила выпить хотя бы пару бокалов, чтобы расслабиться.
— Вам ещё за руль садиться, — напомнила Алиса.
— Как отлично, что ты умеешь водить, — парировала я.
Растянувшись на бархатном диване, я устало наблюдала, как швеи носились вокруг трех разных платьев. Я никак не могла остановиться на одном, поэтому решила сшить сразу три. И я не понимала, как они успевали так быстро шить, но видимо они действительно хотели угодить мне.
Закрыв глаза, я взмолилась о том, чтобы мне подарили несколько минуток сна, как я услышала странные и знакомые голоса. Вскинув голову, совсем как гончая, с удивлением уставилась на вошедших Яра с Ингой, а позади них маячила мама Инги.
Спасибо, что пришли хотя бы без Алекса.
— Ада!
Изобразив самую счастливую улыбку на лице, я легко вскочила на ноги и босыми ногами пошлепала в сторону братца. Тот с долей ненависти и испуга осматривался по сторонам, по в глазах Инги блестела радость. Вот уж кто точно оценит всю эту красоту.
— Привет, придурок, — сказала я и крепко обняла Яра. — Никак не ожидала тебя увидеть тебя здесь. Сегодня.
Яр, услышав в моем голосе намек, рассмеялся и указал пальцем на Алису:
— Это она сказала, что ты хочешь нас видеть, куколка.
— Но мы слишком хорошо знаем тебя, Ада, что это не правда, — с улыбкой добавила Инга и мы обменялись с ней поцелуями в щечки. — Но я всё равно возмущена, что ты ничего не сказала нам про свою свадьбу.
— Все итак понятно, — вмешалась Арина в разговор. — Брак по договоренности, поэтому ей так всё равно, не так ли, дорогая?
Я слегка стушевалась под ее серьезным взглядом, но позволила себя обнять. Для меня прикосновения родителей Инги давались тяжело, потому что я совсем не знала, как на это реагировать. Они были слишком дружелюбны и вели себя так, словно я была им дорога, но ведь это Яр стал им ребенком.
— Ваши бутылки шампанского!
— Наконец-то, — взревела я и кинулась к алкоголю. — Боже, я думала, они заставят меня быть сутками напролет на сухпайке, — пожаловалась я Яру.
Алиса, которая за это время попросила весь персонал удалиться, теперь с долей недовольства поглядывала на меня и ухаживала за членами моей семьи:
— Она лишь возмущается. Никакого сухого пайка на самом деле нет.
Яр очаровательно улыбнулся Алисе:
— Я знаю, что куколка капризничает.
Я с громким хлопком открыла шампанское и разлила его по бокалам.
— Ты уже решила какое платье хочешь? — Спросила Инга. — Можешь налить мне совсем чуть-чуть? Хочу попробовать вкус.
— Тебе, беременной, можно что угодно, — заявила я. — Не знаю. Наверно то, которое будет сидеть лучше всего. Не хочу пышное или чересчур свободное. Что-то утонченное, но дерзкое.
Яр с Ингой одновременно осмотрели каждое платье, словно пытались сопоставить мои слова и увиденное.
— Тут явно каждое платье слишком… сексуальное, куколка, — протянул он.
Инга пихнула его под ребра:
— Это ее свадьба и ей решать!
Залпом осушив бокал, я рассмеялась:
— Это правда брак по договоренности, так что ничего страшного. Но мне нравится Лео. Он надежный, спокойный, уверенный, добрый.
— Скучный, — вставила Алиса.
Инга с Яром удивленно уставились на неё, а вот Арина рассмеялась.
— Алиса не одобряет этот брак, — пояснила я и налила себе ещё. — Но при этом она больше всего получает удовольствие от процесса.
— Мне просто нравится тратить ваши с Леонидом Богдановичем деньги, — спокойно отозвалась она. — Может быть подать вам печенье?
Яр смущенно покачал головой. Внезапно у него зазвонил телефон и ему пришлось отойти в угол, чтобы поговорить. Инга завела беседу с Алисой, а я осталась сидеть в полном молчании рядом с Ариной, которая со смесью печали и гордостью рассматривала меня.
— Алекс передал тебе это.
Я взглянула на ее ладонь, где лежала маленькая флешка.
— Он сказал, что ты знаешь, что с этим делать.
Я просто кивнула и осторожно спрятала в карман брюк.
Несколько минут мы сидели в молчании, а потом я не сдержалась:
— Вы меня осуждаете?
Арина от удивлена аж поперхнулась шампанским:
— Что? Нет! А должна?
Я устало провела пальцами по распущенным волосам:
— Алиса вот меня осуждает.
Арина, склонив голову на бок, мягко улыбнулась:
— Она много для тебя значит?
Мне удалось лишь кивнуть, а потом я нашла в себе силы и посмотрела на эту невыносимо красивую женщину. Маленькая Ада, которую я погребла так давно, отчаянно захотела, чтобы эта женщина стала нам мамой.
— Он спрашивал обо мне?
Арина хмыкнула:
— Где-то через каждый час спрашивает, когда ты придешь. А когда ему никто не отвечает, начинает вопить песни Верки Сердючки. Ему особенно нравится выводить Алекса из себя.
Не сдержавшись, я прыснула со смеху.
— Он не такой уж и плохой, — сказала Арина.
Смех мгновенно исчез, как и улыбка.
— Знаю. Это просто я оказалась не такой, как нужно.
Арина ничего не сказала, она лишь крепко обняла меня, а я уткнулась ей в плечо лбом. Я отчаянно сдерживалась, чтобы не заплакать, потому что не хотела, чтобы кто-то увидел меня слабой. Я не могу себе это позволить. Не сейчас.
30. Кирилл
Погода на улице была самая осенняя из всех возможных. Мерзопакостный дождь, лившийся сверху то сплошной стеной, то такой себе занавеской с висюльками — вроде нет, а вроде и есть, и за воротник все равно попадают ледяные капли, — выгнал с улицы всех, кого только мог.
Кроме меня, разумеется.
Медбрат, согласившийся за сто баксов прокатить меня вокруг территории на инвалидной коляске, не ворчал. Еще б ему ворчать, за такие-то деньги! Я не сомневался, что, хоть платили в больнице неплохо, заработать сто баксов за часок никто б не отказался.
Зонтик практически не защищал от дождя, потому что медбрат держал его больше над собой, чем надо мной, но меня это не беспокоило. В любом случае, я мог бы прокатиться и сам, руки, благо, функционировали нормально, да и спина почти зажила. Ноги в гипсе, но и это пройдет.
Но съехать по ступенькам на коляске, да и влезть в нее самому означало совершить акт самоубийства. И так по кускам собирали, куда мне еще больше рисковать…
Потому пришлось дергать медбрата.
— Не холодно? — с поддельной заботой уточнил у меня паренек, имени которого я даже не запомнил.
Собственно, а нафига оно мне надо?
— Норм, — отмахнулся я. — Всяко не провонявшаяся хлоркой больница.
Медбрат стеснительно кашлянул и напомнил:
— У нас в больнице не используют хлорку.
— Это была метафора. Ты знаешь, что такое метафора?
— В школе я был отличником, — отметил парень. — И медбратом я подрабатываю, доучиваясь на врача. Конечно же, я знаю, что такое метафора.
— Благородная профессия…
На самом деле, я никогда не испытывал должного пиетета к врачам. Раньше, когда влетал в больницу, хамил направо и налево. Сейчас вел себя тоже отнюдь не как сахарный мальчик, но Алекс — отличный сдерживающий фактор, при нем не очень-то и повыделываешься. Как-то не хочется напороться на неприятности, понятно же, что если буду позволять себе слишком много, то он прижмет. И будет несладко.