Стоило Киру выпустить меня, как я упала на снег и ещё громче зарыдала. Я не понимал, что толком сейчас оплакивала, но эмоции оказались настолько сильными, что мне необходимо было их выплеснуть.
— У неё истерика, — сказала Алиса. — Что делать?
—Я вижу, — отозвался Кир. — Разве у тебя на такой случай нет какой-то таблетки?
Я сильней завыла и чтобы избавиться от всех кошмаров, которые сумели вырваться из своих клеток, я со всей силы вцепилась ногтями в кожу головы и потянула за свои волосы.
Ненавижу, ненавижу, ненавижу.
— Нет, — ответила Алиса. — С ней такое впервые.
Я не услышала, что ответил Кир. Потому что почувствовала острую вспышку боли в правой руке, а потом перед моими глазами всё померкло и я упала в объятия блаженной тьмы.
42. Кирилл
Во сне Снежная Идиотка казалась милой.
Сейчас она спала под тремя одеялами, крепко цепляясь тонкими пальцами за подушку. Очевидно, пыталась удушить своего женишка. Я сидел рядом на стуле, рассматривая ее черты лица, и впервые за долгое время поймал себя на том, что не испытываю ни малейшего восторга. Она ж сама меня к чертям послала. Решила выбрать “безопасный” вариант.
Дура.
— Злишься на нее? — Арина остановилась в дверном проеме с подносом в руках. — Есть будешь?
— Я думал, это еда для нее, — отметил я, глядя на поднос, на котором красовалась тарелка с чем-то очень соблазнительно пахнущим.
— Для нее бульон. Остальное для тебя, — кивнула Арина. — Так будешь?
— Буду, — я поднялся со своего места, забрал у нее поднос, поставил на стол. — Спасибо, потрясающе вкусно пахнет. И нет. Я не злюсь.
— А должен бы.
— Должен, — утвердительно кивнул я. — Алекс когда-то такое делал?
— Мы иногда ссоримся.
— Да она меня тоже много раз посылала, — кивнул я. — Но все это в истерике или с ее вечным желанием все контролировать. А тут она однозначно выбрала другого мужика. Между прочим, не для того, чтобы подарить ему семейное счастье.
— Она хотела тебя сберечь. Считала, что рядом с ней всем грозит опасность, — отметила Арина.
— Да? В таком случае, я вспомню о существовании инстинкта самосохранения. Не могу ж я все время навязываться, в самом деле.
— Как знаешь, — она улыбнулась и выскользнула из комнаты.
Я вздохнул.
Везет же кому-то с женами! Нормальные женщины охотно выходят замуж, рожают детей, готовят своим мужьям завтраки, обеды и ужины, а дома их ждет не звериный взгляд и “я-все-контролирую-я-тут-хозяйка”, а что-то называющееся поддержкой. Не то чтобы я тянул на роль идеального мужчины, но… Ада, по ходу, не подходила на роль идеальной женщины еще больше.
Она ж сама знала, как лучше…
Снежная Идиотка повернулась на второй бок. Я принялся за еду, изредка поглядывая на нее. Раньше в мыслях я называл ее королевой, но, кажется, корона чьей-то гениальности успешно слетела. Это ж насколько хреново надо разбираться в людях, чтобы попытаться выйти замуж за собственного преследователя, чтобы муженька этому же преследователю и отдать? У нее же нюх как у собаки, глаз, как у орла, она что, не видела? Или не чувствовала, что от него за три километра смердело этими гадскими лилиями, которые она сама же отправляла в мусоропровод при каждом удобном случае?
Ада открыла глаза.
— Ты?
— Пришел накормить тебя бульоном и проверить, придешь ли ты в чувство, — промолвил я.
— Не ожидала, что ты будешь здесь сидеть.
— Все просто, — пожал плечами я. — Алекс поехал по делам, у Яра какая-то встреча. Посадить с тобой Ингу никто б не решился, вдруг опять взбесишься. Да и Арина с тобой не справится. Остаюсь я.
— А охрана?
— Арина терпеть не может, когда в доме находится охрана, — отметил я. — Садись. Я должен тебя покормить.
Ада нахмурилась.
— Я не голодна.
Я смерил ее холодным взглядом.
— Мне как-то абсолютно пофиг, голодна ты или нет, — серьезно промолвил я. — Можешь для убедительности меня оцарапать или пролить весь этот бульон себе в кровать, если любишь спать в жирненьком. Но врач сказал, что после того успокоительного тебе надо есть, — я выдержал короткую паузу. — Алекс обещал приехать заодно со смирительной рубашкой. Если вдруг у тебя снесет крышу, и придется унимать.
Ада уставилась на меня, как волчонок на мучителя, посадившего ее в клетку. Она, кажется, только обнаружила, что ее переодели в чужую пижаму, то и дело сползавшую с нее. Я и сам раньше не замечал, что Ада настолько худая.
Пижама принадлежала Арине, собственно, тоже далеко не полной женщине. Но, очевидно, Ада успела довести себя до состояния “кожа да кости” с удивительным успехом.
Я пересел на край ее кровати, набрал ложку бульона и поднес ко рту девушки. Она сжала зубы и уставилась на меня так, словно испепелить хотела.
Ложку я не убрал.
— Раньше у тебя руки тряслись, — отметила она через минуту.
— Раньше я бухал, — спокойно отозвался я. — А теперь веду здоровый образ жизни. Ешь.
Подчинилась. Хватило этого, разумеется, ненадолго; уже через минуту Ада косилась на дверь.
— Где моя нормальная одежда? — спросила она. — Мне надо переодеться и ехать по делам. И решать проблемы. Где Алиса? И…
— У Алисы выходной.
— Я не давала ей…
— Так ты теперь тут ничего и не решаешь. Ты больна, Ада. Лежишь в кроватке, читаешь добрые книжки, лечишься. Жрешь бульон. Врач сказал, никаких стрессов. И никакого Вадима.
Она сжала руки в кулаки.
— Никто, — прошипела Ада, — не имеет права распоряжаться моей жизнью! Ни ты, ни Алекс, ни…
— Яр имеет.
— Что? — обмерла она.
— Яр имеет. Он твой единственный родственник. После того, что ты устроила, людей отправляют в дурку. После такого питания, как то, что описала нам Алиса, людей отправляют в дурку. И с такой манией преследования, Ада, людей отправляют в дурку. Потому если ты будешь много выделываться, не сомневайся, тебя и без сторонней помощи признают недееспособной, — холодно промолвил я. — Довольно. Ты уже решила сама все свои проблемы. Причем так успешно нарешала, что теперь это расхлебывать годами.
Ада толкнула меня рукой в грудь.
— И это ты мне будешь говорить? Ты, безответственный идиот, который никогда ни одной проблемы не решал сам?
— Даже сил тратить не стану.
Я поставил бульон на тумбочку.
— Ты вроде не психованная, поешь сама. И, надеюсь, тебе хватит мозгов не причинять себе же вред. Туалет сообщен с комнатой. Телефона нет. Кнопку вызова прикрутили к изголовью кровати. Приятного дня. И, да, Инга прикольно пишет, мы тут оставили тебе пару ее сказочек, — я направился к выходу.
Ада едва не зарычала от злости.
— Знаешь что, — окликнула она, — а мы с тобой друг друга стоим!
Я обернулся.
— Ага. Только нет никаких мы.
И вышел, захлопнув дверь.
Когда Алекс говорил, что однажды мои мозги все-таки встанут на место, он в какой-то мере был прав.
Встали.
И упорно твердили, что Ада нам — моему здравому смыслу, моему здоровому образу жизни и моему нежеланию вступать в опасные токсичные отношения, — не нужна. Может быть, я и пребывал частично в зависимости от нее, но она достаточно много нитей перерубила, чтобы я захотел порвать все остальное.
К тому же, будет просто.
Ведь я всегда могу сказать, что она сама виновата.
Даже если это будет трусливо.
43. Ада
Это был мой седьмой день.
Седьмой день в больнице.
Меня в неё положили в тот же вечер после недо-разговора с Кириллом, когда я поняла, что между нами всё было окончательно покончено. Отчасти я была этому даже рада, ведь теперь я полностью свободна.