Алиса испуганно смотрела на меня, а я, резко сняв одну свою сережку, сунула ее в ладонь Алисы:
— Убегай немедленно и отдай это Кириллу с Алексом, — прошипела я. — Они поймут.
А потом я выбралась из салона и вскинула руки, когда осознала, что меня со всех сторону окружили члены закрытого спецназа. Откуда у Вадима были только на это деньги?!
— Аделаида, — ласково произнес он, — вот ты и вернулась ко мне!
52. Кирилл
Я проснулся от того, что Ада стала какой-то слишком мягкой. И полненькой. Конечно, она набрала вес, но отнюдь не настолько, чтобы ее можно было сминать, как подушку.
Я открыл глаза.
Как?! Да я и сминал чертову подушку!
— Твою ж мать, — раздраженно прорычал я, выбираясь из кровати. — Аделаида? Ты где-то тут есть?
Разумеется, ответа не последовало. Камеры наблюдения молчали. Охрана, нанятая мной, делала вид, будто ничего не произошло. Понятия не имею, что она с ними сделала — подкупила, усыпила, отравила, обхитрила, — но эти люди здесь больше не работают.
Больше всего на свете мне сейчас хотелось пожать ее тоненькую шейку. Стиснуть в своих руках и прошипеть прямо в лицо, что она про наши отношения может просто забыть. То, как она поступает, не вписывалось ни в какие рамки. И больше я ей такой свободы не дам.
Впрочем…
Пусть валит на все четыре стороны. Но про игрушку по имени Кирилл может забыть.
Я отбросил в сторону одеяло, следом за ним — адозаменитель, то есть, подушку. Гипоаллергенная. Плохо подходит, чтобы описать Аду. Потому что на Аделаиду аллергия начинается с первой же встречи. Либо вырабатывается зависимость. Она как дерьмовый наркотик, который способен убить еще до того, как нормально покуришь и насладишься.
Впрочем, какое там насладишься. Дурь — точно не действенный способ для снятия напряжения. И я был бы последним дебилом, если б позволил себе считать иначе.
Зло ухмыльнувшись, я натянул штаны, валявшиеся рядом на полу, набросил футболку, заботливо разложенную на сидении стула и схватился за его спинку с такой силой, что дерево под пальцами опасно затрещало.
— Какая же все-таки ты стерва, Ада, — прошептал я, обращаясь к пустоте. — Чокнутая, заносчивая стерва. Неисправимая! И куда тебя понесло?!
Записки не было. Ада никогда не считала нужным сообщать, что она там собирается творить. Ну а зачем? Она ж лучше знает, что надо делать!
С каким бы я удовольствием переломал ей ребра!..
Впрочем, кому я лгу? Ребра ломать я умел только себе и противникам на ринге. При всех недостатках моего характера, поднять руку на Аду — табу. Поднять руку на женщину, какой бы она стервой ни оказалась — табу. И она прекрасно об этом знала, потому никогда не боялась. Не боялась, когда я лупил кулаками в стену, отлично понимая, что с ее головы не упадет ни один волосок. Не дергалась, когда я переворачивал мебель и даже швырялся тарелками.
При всех моих заворотах, я был до чертиков безопасный. По крайней мере, как фактор прямого действия.
В отличие от больного придурка, за которого она чуть не вышла замуж. Мы с Адой, конечно, здорово трепали друг другу нервы, но, извините, не доходили до оставляний на краю крыши с требованием “прыгай”!
Хотя, если б мне Ада сказала, я, может, и прыгнул бы…
Нет.
Можно не лгать себе.
Она б не сказала. Я б не подчинился. Вечная война, которая никогда не заканчивается ничем, кроме очередной бурной ночи в постели.
Я шумно выдохнул воздух, призывая себя к спокойствию, схватил телефон, валявшийся на прикроватном столике, и набрал ее номер. Ада вроде бы не была вне зоны, гудки шли, но трубку она не брала.
Она поступала так только в двух случаях: когда была до чертиков зла на меня… И когда сильно увлекалась работой.
Злиться ей нечего. Ночь прошла отлично, мы вроде как помирились, а Ада, при всей своей способности к вранью, никогда не славилась излишней двуличностью. Значит, работа?
Она опять поехала на свою дурацкую работу.
Я набрал Алису. Кто ж еще, как не лучшая подружка, почему-то именуемая коварным словом “помощница”, мог знать, где носило Аду?
Короткие гудки. Ммм, какая прелесть! И за что мне эти двое свалились на голову?
Повторная попытка дозвониться Аде тоже ничем не помогла. Опять тишина. Я едва не зарычал от злости. Попытался убедить себя в том, что надо успокоиться, но ничего не получилось.
Если б я не обещал себе хоть изредка оставаться хладнокровным, то сейчас расколотил бы чертово зеркало, из которого на меня смотрело собственное испуганное лицо. Вместо этого я отдышался и набрал номер Ады еще раз.
Трубку взяли.
— Где тебя черти носят?! — рявкнул я. — Какого хрена ты ушла из дома?
— Кирилл, это Алиса, — ответил мне женский голос. — Ада в беде. Я сейчас скину геолокацию.
53. Ада
Вадим сидел рядом со мной в чертовой бронебойной машине и улыбался. Это была мягкая и довольная улыбка победителя, который наконец-то заполучил свой главный приз. И от него воняло чертовыми лилиями.
— Аделаида, — обратился он ко мне, — ты знаешь куда мы с тобой направляемся?
Конечно, я знала. Во всей стране существовало лишь одно место, где Вадим готов был видеть меня. Там, где началась наша с ним история. Город, который я называла своим домом, а он считал себя его Королем.
— Мой город.
Вадим зацокал языком:
— Наш с тобой город, — поправил он меня.
Повернувшись ко мне своим новым лицом, которое я сейчас находила крайне отвратительным, он оглядел меня скептическим взглядом. И он, конечно же, заметил отсутствие одной сережке.
— Куда ты дела ее? — Мрачно спросил он. — Ты же знаешь, что я ненавижу не идеальные игрушки.
Упрямо сжав губы, я одарила его самым злым взглядом. Я знала об этом, поэтому и отдала ее Кириллу. Мне хотелось, чтобы он понял, что я не врала. И я сделала это, чтобы выбесить Вадима.
— Такие красивые сережки и так жаль выбрасывать вторую, — зашелестел голос рядом со мной. — Но ты сама виновата. Не стоило ее терять.
А потом одним уверенным движением Вадим сорвал вторую сережку, опустил стекло — в салон автомобиля ворвался прохладный воздух, — и просто выкинул ее.
— Ненавижу, когда ты нарушаешь правила нашей игры, Аделаида.
Закатив глаза, я отвернулась от него и скрестила руки на груди. Вадим не завязывал их, потому что в этом не было смысла. Мне одной не справиться с таким полчищем мужиков. И я бы не смогла далеко убежать. Вадим бы всё равно меня настиг. Теперь он ни за что меня не выпустит.
— Ты скучала по мне?
— Как по грибку, — огрызнулась я.
— Ах, Аделаида, — Вадим покачал головой. — Мы ведь оба с тобой знаем, что не существует жизни, в которой бы мы не встретились. Ты всегда принадлежала мне одной. И все эти мужчины, которых ты использовала или пускала в свою постель, — незначимы.
В голове вспыхнули воспоминания о нашей с Киром ночи и сердце сжалось. Я чувствовала сильную вину за то, что покинула его постель, так и не сказав ему самых главных слов. Если после этого он бросит меня, я приму это. Просто отойду в сторону, ведь я достаточно потрепала ему нервы.
Иногда мне вообще казалось, что моя жизнь ничего не стояла.
— А ты скучала по этому городу, Аделаида?
Моргнув, я осознала, что автомобиль остановился возле центральной ратуши. Мы уже были в самом центре города и Вадим не спешил прятаться. Нет, он наслаждался всем происходящим. Потому что… он явно как-то обыгрывал Алекса.
Ну что за глупость. Никто не способен переиграть Алекса.
— Выходи, снежинка.
Бросив на него ещё один убийственный взгляд, я вышла и меня тут же окружила плотная стена охранников. И только потом я заметила, что машина оказалась припаркована напротив одного из бутиков.
Заметив недоумение в моих глазах, Вадим расплылся в ещё одной довольной улыбке и пояснил: