— Ой! Здравствуйте…
Мужчина стоял у окна, облокотившись на подоконник, будто не ждал меня, а случайно остановился, задумавшись о чем-то серьезном. Но я практически уверена, что всё это было напускное.
— Здравствуй, Лиза, — на его лице не было даже отсвета улыбки. — Как отдохнула?
— Хорошо, — сердце почему-то начало колотиться чуть быстрее и, скорее всего, я опять начала нервничать, и мне это не нравилось. — Большое спасибо за заботу.
— Не за что, — ответил мне. — Я рад, что ты в моём доме. Идём, я покажу тебе здесь всё.
Он пошёл вперёд, но я не смогла даже двинуться с места. Мне нужно было поговорить с ним серьёзно, объяснить, что это неправильно, что я не хочу здесь находиться.
— Постойте! — несмотря на кажущуюся решительность, я чувствовала себя не в своей тарелке. Будто бы я была сломанной игрушкой, которую следует выбросить, на которую не стоит обращать внимание.
Константин развернулся ко мне, и в этом движении было столько холодной, расчетливой силы, что я практически сразу позабыла, что собиралась ему говорить.
— Да?
— Я… я не понимаю, для чего я здесь, — удивительно, но мне даже удалось улыбнуться. — Я чувствую себя неправильно в вашем доме, — я говорила торопливо, боясь, что он меня перебьёт. — Я, правда, благодарна, что вы не бросили меня на дороге, что привезли в больницу, но зачем я здесь? Нина сказала, что я должна воспитывать вашу дочь, но я сама ещё ребёнок! — эти слова дались мне с трудом. Пусть я и считала себя уже взрослой, способной принимать самостоятельные решения, но это никак не относилось к воспитанию.
Он подошёл ко мне, и чтобы видеть его лицо, мне пришлось поднять голову, потому что Константин был выше меня ростом, и намного, из-за чего я казалась себе совсем маленькой по сравнению с ним.
— Лиза, ты останешься в этом доме. Потом мы с тобой поговорим. А пока что привыкай, обживайся, ищи плюсы.
— Но брат будет меня искать, — в этом у меня сомнений не было.
— Я уже связался с твоим братом. Полагаю, он решится сегодня приехать, чтобы поговорить с тобой. Лиза, у тебя будет два варианта, уехать с ним и остаться. Как я понимаю желания жить в его доме у тебя нет, потому что он твою жизнь уже распланировал, так?
Я несколько нервно кивнула.
— Вот видишь, а оставшись здесь, ты свободы не теряешь.
Не знаю почему, но в этом у меня были сомнения.
Ещё был вопрос о его бывшей жене, которая также жила в этом доме. Неужели она совершенно не против того, что её ребёнком будет заниматься неизвестно откуда взявшаяся девушка? Вот я бы не позволила никому…
— А Светлана?
Мы шли, мне даже приходилось чуть-чуть ускорять шаг, чтобы не отставать от Константина. Я видела, как от моего вопроса напряглась его спина, он был не рад тому, что я спросила.
— О ней не думай. Света живёт здесь временно, пока не разрешатся кое-какие вопросы. Мне бы не хотелось, чтобы Даша страдала из-за отсутствия матери. Впрочем, потом ты всё поймёшь.
Это не было похоже на ответ, скорее, отмашка, чтобы я больше не задавала вопросов.
И я замолчала. Задавать один и тот же вопрос в сотый раз — глупо. Поэтому промолчу.
Мы спустились на первый этаж, миновали большой холл, где у дверей стояло несколько оборотней, которые проводили меня долгим неприятным взглядом. Я поежилась, прибавила шаг, чтобы не отставать от Константина.
Мы дошли до высокой арки, и вот тогда я поняла, что попала. За длинным столом сидела Светлана, одетая в короткое чёрное платье. Увидев меня, она ухмыльнулась, но промолчала. Хотя я и так поняла все, о чем она подумала.
Занимала Светлана место не во главе стола, оно пустовало, видимо, ждало хозяина дома. Но напротив неё сидел мужчина чем-то похожий на Константина, только, думаю, он был его моложе. Кроме них там ещё находилась девочка лет пяти, женщина в возрасте и две девушки, может быть, мои ровесницы.
— Дорогой! Кого я вижу, — Светлана всё-таки не смогла удержаться от ехидного замечания. Мне стало неловко от того, что я была не на своем месте, в смущении отвела взгляд и поняла, что теперь на меня все смотрят, не отрываясь.
— Ого-го!
Молодой мужчина решил последовать примеру женщины. Он рассматривал меня с интересом, будто я была дорогой безделушкой, которой хвалится хозяина дома. Конечно, это было всего лишь неприятное чувство, не имеющее под собой никаких оснований. Тем более, Константин тут же прервал только начавшееся веселье.