Но почему он лжет?
Это же то, чего он так хотел – погубить меня, увидеть, как меня вышвырнут вон, и теперь… он защищает меня?
Харрисон покупается на это не больше, чем я, и его ручка безостановочно постукивает по краю стола. От этого звука бешено колотится сердце, и я задаюсь вопросом: чье слово победит – Уэста или миссис Си? Думаю, это зависит от того, кем директор дорожит больше. Коллегой или Уэстом.
Наступает минута молчания, которая наполняет меня ужасом, а затем Харрисон снова говорит:
– Хорошо. Я подыграю, – он ухмыляется. – Но в следующий раз, когда возникнет подобная проблема, крестник ты мне или нет, Уэст, я не стану потакать нарушению правил школы.
– Понял, сэр, – говорит Уэст, вставая, чтобы пожать руку своему долбаному крестному отцу.
Ну само собой, Харрисон – его крестный отец. Будто чаша весов и так недостаточно несправедливо склонилась в сторону Уэста.
Я встаю, надеясь убраться отсюда подальше до того, как Харрисон успеет передумать, но в итоге, пока собираю вещи, становлюсь невольной свидетельницей их с Уэстом разговора.
– Похоже, ты получил по лицу задолго до того, как мисс Райли добралась до тебя, – поддразнивает Харрисон, ссылаясь на Рикки.
Уэст издает сдавленный смешок, потирая затылок.
– Да уж, странные деньки выдались.
– Держу пари. Мне придется предупредить жену, чтобы она не слишком удивлялась, когда увидит тебя на следующей неделе на ужине в честь Дня благодарения. Твой старик ведь не передумал ужинать с нами?
– Нет, сэр, – со смехом отвечает Уэст. – Мы все с нетерпением этого ждем.
– Что ж, будем рады вас всех видеть. А еще в эти выходные будем смотреть большую игру.
– Тогда я сделаю все возможное, чтобы не подвести вас, – отвечает Уэст, снова извергая эту фальшивую вежливость.
– Я уверен, вы, ребята, принесете нам еще одну победу, – заключает Харрисон.
Разговоры о полуфинале напоминают мне, что в пятницу я вернусь в окопы с камерой наперевес. На целые выходные. Желудок при мысли об этом скручивается в узел.
Я слышу, как отрывается лист бумаги, затем другой, прежде чем меня останавливают у двери.
– Вам это понадобится, мисс Райли, – говорит директор Харрисон, протягивая два розовых пропуска. Один для меня. Один для Уэста. – Я дал вам обоим десятиминутную отсрочку, чтобы переодеться и приступить к тренировке. Не задерживайтесь в коридорах. Поняли?
Его голос и близко не такой властный, как суть заявления. Я уверена, снисходительность больше предназначается Уэсту, нежели мне.
– Поняли, – отвечаем мы в унисон, а затем оба уносим ноги.
Мы идем по коридору вместе, так что это очень неловкая прогулка. В основном потому, что я всегда чувствую присутствие Уэста, как и он всегда чувствует мое – две противоположные стороны магнита, притягивающиеся друг к другу из-за разности характеров. По крайней мере, я так думала раньше.
Теперь же уверена, что мы оба просто долбанутые.
– Я не жалею, что ударила тебя, – говорю я самым стервозным тоном, на который только способна.
Затем бросаю на него взгляд, и он тихо усмехается.
– А кто сказал, что должна?
Меня раздражает, что он так спокойно к этому относится.
– И никаких тебе «спасибо» за то, как ты сейчас обработал Харрисона. Ты должен мне хотя бы это.
На этот раз засранец смеется в полный голос.
– Слушай, Саутсайд, ну ты и разболталась. Я тут просто иду, ничего такого.
– Как знаешь, – огрызаюсь я.
Когда наши пути расходятся, а он продолжает следовать за мной, я мгновенно раздражаюсь. Мне уже хватило болтовни, и я уверена, он надеется снова начать разговор.
Но затем, когда мы приближаемся к женской раздевалке, я удивляюсь, когда его шаги замедляются, хотя я все еще двигаюсь вперед. Только дойдя до двери, я оглядываюсь через плечо и вижу, что он застыл посреди коридора с самой раздражающе сексуальной полуулыбкой, которую я когда-либо видела в жизни. И, само собой, он пытается быть загадочным, поэтому не говорит ни слова. Просто стоит и наблюдает, засунув обе руки в карманы джинсов.
Единственное, что хуже профессионального мудака, – это горячий профессиональный мудак.
Через секунду после того, как я встречаюсь с ним взглядом, он молча поворачивается и направляется к мужской раздевалке. Как и должен был сделать с самого начала. Его так чертовски сложно разгадать, что я теряюсь в догадках… Он что, просто проводил меня на тренировку? Типа, я его девушка или что-то в этом роде?
Я оглядываю его с ног до головы, пока он уходит. Его крепкие бицепсы натягивают рукава облегающего белого лонгслива. Мышцы на спине дразняще перекатываются под тканью, и я тут же вспоминаю, каково это – касаться их.