– Ты что-то торопишь события, – признается Джосс. – Давай дадим Блу привыкнуть к нам нормальным, прежде чем отпугнем бедную девочку. Лады?
– Да нет никаких «нормальных нас», – парирует Дэйн, на что Джосс пожимает плечами, пересматривая свои слова.
– Возможно, ты прав, – признает она.
Они заводят свой собственный разговор – Джосс и Золотые мальчики номер два и три, – оставляя нас с Уэстом в стороне. На улице кромешная тьма, и в воздухе все еще витает прохлада, даже внутри автобуса. Тогда Уэст, – будто он еще недостаточно был моим рыцарем в сверкающих доспехах на сегодня, – лезет в свою сумку и достает оттуда маленькое черное одеяло с гербом школы по центру. Он не спрашивает, холодно ли мне, просто накрывает им мои ноги и свои заодно.
Затем он предлагает мне один из наушников, и я принимаю его, позволяя тексту и мягкому ритму одной из моих любимых песен – «Right» Мака Миллера, – наводнить мои мысли. Одна мелодия перетекает в другую, и через некоторое время мы устраиваемся поудобнее в нашем маленьком пространстве. Моя голова покоится на плече Уэста, а его рука под одеялом лежит на моем бедре.
Я чувствую нечто такое, о чем раньше и подумать не могла. Будто бы… возможно… было бы не так уж паршиво стать его девушкой.
Глава 30
Уэст
Дэйн и Стерлинг сказали мне не напирать, так что я не напираю – просто наблюдаю, сидя за столиком в углу, как сталкер, в которого меня превратила Саутсайд. Да, она согласилась пойти со мной в этот клуб сегодня, но совет моих братьев состоял в том, чтобы помнить – она мне не принадлежит. Что мне нужно дать ей подышать, дать пространство.
Она на танцполе, наверное, минут пять, а парни уже начинают липнуть к ней. Она танцует только с Джосс, не обращая ни на кого внимания, но я вижу их всех. И воображаю, как они сделают свой ход, воображаю, что она проведет остаток ночи обнаженной, запутавшись в их простынях.
Только через мой гребаный труп.
Я резко выдыхаю и глубже вжимаюсь в сиденье, замечая при этом широкую улыбку Дэйна.
– Чего?
Он качает головой.
– Ничего. Просто наблюдаю.
Я бросаю на него взгляд.
– Я что, для тебя, блин, какой-то экспонат?
Теперь он смеется.
– Вроде того. Просто интересно наблюдать, как ты ведешь себя в отношениях. Ну, знаешь, раз это у тебя впервые, и все такое.
Я вздрагиваю, и возникающее за этим тошнотворное чувство не имеет ничего общего с Саутсайд. Просто я ненавижу это слово.
Отношения.
Дэйн чертовски прав, когда говорит, что я никогда в них не состоял. С таким же успехом могу сказать, что у меня аллергия на ярлыки и все, что с ними связано. Обязательства. Ожидания. И, в конечном счете, разочарование.
К черту это дерьмо.
– Ты серьезно собираешься отрицать, что Саутсайд не поймала тебя в ловушку? – шутит Дэйн. – Посмотри на себя, чувак! Ты выглядишь так, будто кто-то только что украл твою любимую игрушку. Было время, когда ты знал, как веселиться, хорошо проводить время. Теперь ты приглядываешь за своей девушкой, следишь за тем, чтобы такие парни, как прежний ты, не приставали к ней.
– Прежний я? Что, мать твою, это значит? – огрызаюсь я.
Дэйн даже не вздрагивает от моего резкого тона. Вместо этого он снова смеется, прежде чем произнести два слова, которые звучат у меня в голове еще долго.
– Ты изменился.
Чушь собачья.
Кажется, он замечает отрицание на моем лице.
– Если я ошибаюсь, скажи мне, как долго та цыпочка в углу пялится на тебя? – спрашивает он.
Я поворачиваюсь, только сейчас замечая, о ком он говорит. Она сидит на высоком стуле в углу бара с группой друзей, и да, она смотрит на меня. Я знаю этот взгляд. Тот самый, который говорит, что подобные ей якобы могут меня приструнить, но обычно оказываются чертовски неправы.
Теперь, когда она думает, что завладела моим вниманием, она слегка улыбается, отбрасывая со своих обнаженных плеч около сотни крошечных косичек. Ее смуглая кожа блестит в лучах голубого и розового света, и от меня не ускользает, что она красива. Все, что прикрывает ее грудь, – это топ на бретельках, а живот немного обнажен. Джинсы с высокой талией прикрывают остальное. Она соблазнительна во всех смыслах, но Дэйн прав. Я даже не заметил ее, пока он не указал.
– Прежний ты уже давно бы ею занялся, прижал бы к кабинке в туалете и к настоящему времени вернулся бы на охоту. Но новый ты… – говорит он, снова качая головой. – Да тебе даже не интересно.
Черт. Он прав. Насчет всего.
Мой взгляд возвращается к Саутсайд. Я вижу, что один из придурков, наблюдавших за ней издалека, стал напористее, танцует рядом, но не совсем прижимается к ней. По крайней мере, пока.