Отношения.
Те, что должны быть построены на доверии. Честности.
– Мне нужно тебе кое-что сказать.
Как только это заявление слетает с моих губ, Саутсайд напрягается.
– Ладно, – в ее голосе звучит скептицизм, поэтому я не тяну с объяснениями.
– Я виделся с Рикки в понедельник, – признаю я.
– Как? Зачем? – спрашивает она с любопытством. Не злостью.
– Мне нужно было убедиться, что ты в безопасности, – серьезно говорю я, не желая, чтобы она волновалась, но, черт возьми… Может, нам всем стоит немного поволноваться. – У меня были вопросы, на которые, как я полагал, только у него были ответы.
– И? – спрашивает она. – Он сказал тебе что-нибудь?
У меня вырывается разочарованный вздох.
– Не совсем. Только то, что его дядя и мой отец как-то связаны. И что до того, как твоего брата посадили, он присутствовал на многих их встречах.
Я жду ее реакции, зная, что семья – ее главное слабое место.
– Я… этого не знала, – Блу говорит тихо, и от меня не ускользает, что – нравится мне этот придурок или нет – она возносит Рикки на какой-то чертов пьедестал. По крайней мере, в вопросах честности.
Вопреки себе, я решаю очистить его имя, но только потому, что ей это нужно. Я ни в коем случае не делаю это ради него.
– Он не говорил тебе только потому, что не хотел, чтобы ты волновалась, – уточняю я, немного презирая себя.
– Думаю, я могу это понять, – таков ее задумчивый ответ.
– Разговор с ним подтвердил, что мой папаша именно такой грязный, каким мы его считали.
Чего я не говорю, так это того, что, как я представлял, это значит. Особенно для моей семьи. Если он так глубоко увяз в этом сомнительном дерьме, как начинает казаться, то как вся эта история закончится? Это заставляет меня усомниться в законности его бизнеса, в том, как все это повлияет на мою маму. Черт, насколько я знаю, она уже в курсе всего этого, и может считаться его соучастницей.
Я не знаю, что и думать. Не знаю, кому доверять.
Как раз в тот момент, когда я начинаю тихонько сходить с ума, на мою щеку опускается мягкая ладонь. Я поднимаю взгляд, встречаясь с Блу глазами, рассматриваю ее лицо в тусклом свете, проникающим из окна в комнату.
– Теперь это наша общая проблема, – напоминает она мне. – Пока мы не забываем об этом и делаем все возможное, чтобы защитить друг друга, с нами все будет в порядке.
Этого должно быть недостаточно, чтобы успокоить меня, но все же это срабатывает. Я убираю ее руку от своего лица и целую ее, прежде чем приложить к своему сердцу.
Отношения.
Опять это чертово слово. С тех пор, как Дэйн его произнес, оно преследует меня, заставляя воображать то, что, возможно, еще слишком рано представлять. Я даже размышляю, не стоит ли мне хотя бы спросить, что думает Блу по этому поводу.
К черту.
– Дэйн сегодня сказал кое-что интересное. Он заговорил о нас с тобой, спрашивал, мы просто общаемся или… претендуем на всякие звания и прочее дерьмо.
Да уж, тот еще плавный переход.
– Звание по типу «бойфренд и подружка»? – спрашивает Саутсайд, заставляя меня съежиться от этой формулировки.
– Ну да. Хотя, может, не в таком сопливом стиле.
– Ты понял, что я имела в виду, – парирует она, игриво хлопая меня по руке.
Я шлепаю ее в ответ, только по заднице, что заставляет ее рассмеяться.
– Так он хочет знать, вместе ли мы? Типа того?
Глубоко вздохнув, я киваю.
– Да. Вместе.
Блу снова замолкает, и я не уверен, как истолковать это молчание. Через несколько секунд она издает нервный смешок.
– Вау, – говорит она. – Они, похоже, реально «погрузились» во всю эту хрень.
– Я же говорил.
Она задумывается еще на мгновение, и я задаюсь вопросом: может, стоило сказать меньше? Или… больше?
Я внезапно понимаю, что только что нарушил правило «не торопиться», которое ввели мои братья и Джосс.
О чем ты, черт возьми, думал? Ты только что заслужил ее прощение. Теперь ты хочешь, чтобы она, блин, связала себя обязательствами? Чувак… ты просто придурок.
Я открываю рот, чтобы сказать, что хотел только прощупать ее, а не загонять в угол, но у меня не получается произнести ни слова. Потому что Блу целует меня, медленно, томно. Я обеими руками обхватываю ее тело под одеялом, и она придвигается ближе, настолько, насколько может, а после прерывает поцелуй.
– Я не очень верю в отношения. Думаю, в этом виноват дерьмовый пример моих родителей, – объясняет она. – Но… я верю в тебя.
Это неожиданно. И в новинку.
Не уверен, что кто-либо когда-либо по-настоящему верил в меня. Не на футбольном поле. Не в мою способность не облажаться.