– Ты что здесь забыла? – в глазах мужчины полыхнула угроза, но Кристин, казалось, её не замечала.
– Я так скучала по тебе, Жоффрей, – мурлыкнула она, растягивая слова и призывно глядя на своего альфу.
Женщина провела рукой по той части его одежды, что скрывала рвущуюся на волю, дикую и необузданную силу. Барон едва сдержал стон, но тут он вдруг учуял запах, едва ощутимый за шлейфом сладкого аромата её парфюма, сразу отрезвивший, особенно после сопоставления с сегодняшней датой.
– Чего ты добиваешься, Кристин? – едва сдерживая злость, спросил он. – Ты решила, что я не почувствую запах или перестал ориентироваться во времени? Какое сегодня число?
– Ты думаешь, что я специально тебя возбуждаю, чтобы зачать дитя? – удивлённо приподняла бровь девушка, продолжая через ткань ласкать пульсирующую от сладкой боли окаменелость.
– Да, я именно это и думаю. Мне бастарды не нужны. Ты забываешься, дорогуша. Ещё никогда ты не смела приходить ко мне в дни, когда твоё тело более всего готово к материнству. Мы давно обсудили этот момент. Что же случилось, почему ты нарушила мою волю?
– Твоё желание, мой милый, твоё желание. Его запах завёл и меня, даже отбил аппетит. Я еле дождалась окончания вашего разговора с матерью. Скажи, что так распалило моего альфу? Неужели воспоминания о недозрелых прелестях его малолетней невесты?
– Это тебя не касается. Уйди. Не мучай ни меня, ни себя. Сегодня я к тебе не прикоснусь.
– Да, и будешь потом рычать на всех по поводу и без него. Доверься своей Кристин. Я помогу снять напряжение. Для этого тебе не обязательно входить в меня, – временная подруга отодвинулась от Жоффрея, подошла к двери и повернула ключ. – Я всё сделаю сама, – шепнула она, облизнув губы, и потянулась к застёжке, становясь на колени между расставленных ног барона.
Жоффрей сдался, не в силах противиться двойному напору, когда против него объединились собственное тело и соблазнительно-влажные губы волчицы. Рывком встал и стянул штаны, снова сел и, откинувшись на спинку кресла, отдался во власть умелых рук Кристин, наблюдая за её действиями из-за полуприкрытых век.
Вздыбленная плоть жаждала прикосновений. Ладони Кристин скользнули под рубашку, задевая соски, и начали спускаться вниз, лаская живот, а полные груди, едва прикрытые платьем, прижались к его закаменевшему члену. Они тёрлись о него, задевая тканью, что сбивало нарастающее волнами удовольствие и дико раздражало.
Жоффрей рыкнул и, вцепившись в ткань руками, рванул платье вниз, освобождая тяжёлые полушария. Теперь она касалась его ствола лишь своей упругой нежной кожей и съёжившимися сосками, превратившимися в тугие, чувствительные вишни.
Кристин обхватила налитую кровью плоть альфы рукой и вставила её себе между грудями, поддерживая полушария ладонями, сжала их, полностью обхватив его мужское естество, и начала двигаться, подстраиваясь под толчки Жоффрея, одновременно лаская пальцами свои соски и не сдерживая сладострастных стонов. Но мужчине этого показалось недостаточным.
– Возьми его губами, – охрипшим голосом приказал он.
Кристин послушно провела языком по набухшей головке, накрыла её губами и начала осторожно посасывать и облизывать как сладкий фруктовый леденец на палочке, купленный на ярмарке. С каждым новым движением она проталкивала его всё дальше, вглубь, сжимая в ладони и двигая ею вверх и вниз по остальной, не охваченной ртом поверхности.
Застонав, Жоффрей вцепился женщине в волосы и с силой стал насаживать её на себя, выстраивая нужный ему ритм и уже не обращая внимания на вскрики, стоны и попытки вырваться, ибо волны наслаждения уже накатывали и сминали его сознание, высвобождая дикие инстинкты, требовавших лишь собственного удовлетворения. Боль от её зубов, непроизвольно царапающих нежную кожу, смешалась в безумном коктейле со взрывами чувственного удовольствия, освобождая от тянущего тело и душу напряжения, которое мучило его последние несколько часов. Жаль, что это не Мари. Жаль, что перед ним лишь жалкая её замена. Оборотень последним движением воткнулся на максимальную глубину, изливаясь в горло измученной и задыхавшейся от нехватки воздуха волчицы.
Он отпустил её голову, позволяя освободиться от своего, ещё торчащего в боевой готовности, мужского достоинства, без сожаления наблюдая за сидящей на полу роскошной красавицей, которая судорожно сглатывала и кашляла, захлёбываясь его семенем. Отдышавшись, она всхлипнула и посмотрела на альфу покрасневшими от слёз глазами.
– Зачем ты так со мной?
Жоффрей равнодушным взглядом скользнул по её заплаканному лицу и усмехнулся.