– Кушайте спокойно, госпожа. Мы на некоторое время оставим вас, а затем с вас снимут мерки и подгонят готовое платье, – сказала Беатрис и тоже вышла из комнаты.
Мари, оставшись одна, уселась за стол и принялась за еду, запивая её лёгким вином с очень приятным вкусом.
Такая резкая перемена в судьбе с одной стороны пугала девушку, а с другой – позволяла робко надеяться на лучшее. Только почему вдруг госпожа баронесса решила так облагодетельствовать её, незаконнорожденную простушку, не умеющую ни читать, ни писать, совсем недавно обвинённую в колдовстве и связью со слугами дьявола? Почему из милости просто не взяла в услужение, а возвысила до воспитанницы? Было ли это наградой за её страдания, причинённые злыми людьми, или за молитвы, вознесённые ею пред ликом Пречистой Матери, в коих просила простить обидчиков, да и сама старалась в молитвах этих усмирить гордыню и ярость свою, что время от времени поднималась из потаённых глубин её сущности, пугая девушку своей неистовостью.
Еда и вино согрели Мари, слегка озябшую после купания. Даже в летнюю жару от толстых каменных стен веяло холодом. Девушка оглядела комнату. Камина в ней не было, но во всех углах стояли кованые треножники с жаровнями, заполненными тлеющими углями. Гобелены, покрывающие стены, притягивали взгляд Мари, поражая её сложностью композиции и яркими красками.
От рассматривания гобеленов отвлёк стук в дверь. Девушка на мгновение задумалась: должна ли она была что-то сказать, позволяя войти, или открыть сама? Остановилась на втором, сделав несколько шагов, и отворила дверь.
На пороге стояла баронесса. От неожиданности Мари вздрогнула, отпрянула назад, наступив на подол, и пошатнулась, потеряв на мгновение равновесие, но тут же ощутила на своей руке крепкую хватку. Хозяйка замка Бейнак удержала её, сжав тонкими, но необычно сильными пальцами запястье девушки.
– Не пугайся меня, милая, – с улыбкой произнесла баронесса, ослабляя захват и приобнимая Мари за плечи. – Я бы хотела с тобой поговорить прежде, чем на тебя обрушатся непривычные обязанности и заботы.
Девушка безропотно позволила женщине довести себя до стула и, повинуясь её жесту, опуститься на него, приготовившись выслушать всё, что ей скажут. Баронесса величественно уселась на другой стул, некоторое время молча рассматривая Мари, отчего та смутилась ещё больше и опустила глаза, нервно теребя ткань своей одежды.
– Тебе понравилась комната? – спросила баронесса, видимо решив больше не испытывать нервы девушки.
– Да, ваша милость, – тихо произнесла Мари, не поднимая глаз. – Особенно красивы гобелены.
– Еда, служанки?
– Да, всё очень вкусно. Девушки тоже хорошие, только… – замялась она.
– Что? Они были непочтительны с тобой?
– Нет, ничего такого, ваша милость! – испуганно вскинула взгляд Мари. – Только… зачем мне служанки? Я сама могу о себе позаботиться. Мне непривычно и неудобно, когда вот так со мной…
– Тебе придётся привыкнуть к этому, милая. Теперь ты моя воспитанница, поэтому постарайся быстрее всему научиться. Твоим образованием займётся госпожа Дюран. Она займётся с тобой изучением этикета, письма и счёта, а госпожа Бодри познакомит с ведением хозяйства в замке.
– Но… почему, ваша милость? Почему вы решили взять меня в воспитанницы? Я же обычная простолюдинка.
– Стать моей воспитанницей – это лишь первый шаг на пути к твоей новой жизни. Скажи мне, только честно, Мари, тебе нравится мой сын?
На такой неожиданный вопрос девушка чуть не открыла рот от удивления. Что баронесса имела в виду? Нравится ли ей его милость барон? Да она на него и глаз почти не поднимала. Он её пугал и притягивал. Но вот нравился ли? Да зачем баронессе это знать? Для чего? Неужели?..
Страшная догадка вдруг пришла ей в голову. От этой мысли внутри проснулась пугающая девушку ярость, которую она сразу же постаралась обуздать, спрятать обратно, но та вырвалась наружу, заморозив взгляд её голубых глаз и заставив гордо вскинуть подбородок. Мари с непривычной для неё сталью в голосе произнесла:
– Почему вы спрашиваете меня об этом, ваша милость? При чём здесь его милость барон? Неужели вы намерены предложить мне что-то неприличное? Я знаю, что молодые и даже пожилые сеньоры часто используют свою власть и право, чтобы заставить невинных девушек… заставить их…