Клод поднял голову и уставился совершенно безумным взглядом вперёд, прекратив попытки войти в такое желанное девичье тело. Несостоявшийся насильник испуганно отпрянул, вскочил на ноги и застыл, открыв рот в немом крике. Его достоинство жалко повисло сморщенной колбаской, а по одной ноге стало расползаться мокрое пятно.
Жан ослабил хватку, вскочил и рванул прочь, дёрнув застывшего брата за собой. Тот, придерживая развязанные части одежды одной рукой, чтобы они не растерялись по дороге, бросился улепётывать во все лопатки. Мари обернулась посмотреть на то, что их испугало, и завизжала, ибо к ней, приминая траву мощными лапами, нёсся Серый Волк – такой, каким пугала её в детстве матушка. Мир вокруг девушки завертелся, сознание, не выдержав этого испытания, погасло, и она провалилась во тьму.
Глава 2. Серый Волк
Огромный серый волк остановился рядом с добычей, оставленной парнями, напуганными появлением зверя до нервной икоты. Он проводил тяжёлым взглядом то и дело спотыкающихся на бегу насильников, нелепо размахивавших руками и вопящих от дикого ужаса. Оборотень едва подавил в себе желание броситься вслед за ними и разорвать в мелкие клочья тех, кто посмел прикоснуться к его девочке. Он их ещё накажет, но немного позже. Древние инстинкты будоражили кровь и требовали немедленной мести, но человеческая суть и разум всегда преобладали над ними. Не будь этого – его стаю, место вожака которой он завоевал в честном бою после смерти отца, давно бы постигла участь других оборотней.
Горло ещё вибрировало от утробного рыка, который зверь пытался сдержать, чтобы ещё больше не испугать лежавшую перед ним на траве Мари. Её светлые волосы, собранные в косу, растрепались во время неравной борьбы с теми двумя недорослями, а выбившиеся пряди ласково перебирал своими шаловливыми пальчиками тёплый ветерок. Завидуя ему, волк, мягко ступая, потянулся к лицу девушки и уткнулся носом в золотистые локоны, вдыхая запахи солнца, хлебного духа и полевых цветов, что они источали.
Мари не отреагировала, находясь в глубоком забытьи. Длинные ресницы, такого же оттенка, как и тонкие каштановые брови, мягкими тенями обрамляли скрытые под веками драгоценные голубые топазы. Слегка приоткрытые розовые губы, не познавшие даже ещё скромного, украдкой сорванного, поцелуя, манили своей невинностью, позволяя увидеть драгоценный морозный опал её ровных зубов. Лицо, несмотря на лёгкий загар, поражало тонкими аристократическими чертами.
Взгляд оборотня скользнул дальше и застыл на двух холмиках, едва заметно поднимавшихся и опускавшихся при дыхании. Грубая ткань платья из домотканой материи скрывала богатство, которое те мужланы пытались присвоить, причиняя девушки боль. Манящие формы были созданы для изысканных ласк, дарящих наслаждение. К ним имел право прикасаться только он, его язык, его руки. Волк снова глухо зарычал, с трудом удерживая себя от желания догнать и разорвать.
Талия, стянутая шнуровкой простенького корсета, делала Мари не похожей на большинство крестьянских девушек, обладавших более пышными формами и широкой костью. Задранная насильником юбка открывала взору не тронутые лучами солнца стройные ноги в полосатых чулках, обутые в грубые деревянные башмаки. А ещё лоно, куда пытался проникнуть деревенский остолоп, снедаемый лишь примитивной похотью и не имеющий представления о том, как доставить ответное удовольствие.
Волка неудержимо потянуло туда, где в завитках золотистого руна скрывались розовые лепестки, совсем недавно грубо сминаемые мерзкой «дубиной» парня, возжелавшего получить то, что не принадлежало и никогда не будет ему принадлежать. Вонь другого самца, покусившегося на его истинную пару, шибанула в нос, заставив непроизвольно обнажить мощные и острые клыки. В горле снова завибрировало.
Оборотень, стремясь ощутить неповторимый аромат своей истиной, перебиваемый сейчас чужим запахом, несколько раз осторожно дотронулся горячим языком до нежной плоти, раздвигая, проникая глубже, чтобы убедиться, что непоправимое не случилось. К его радости язык внутри наткнулся на преграду. Целостность его девочки, к счастью, тот мужлан не успел нарушить.
Волк снова лизнул по верху, стремясь поскорее уничтожить все следы запаха насильника, от которого его выворачивало. Он нежно потёрся мордой о мягкие кудряшки, чтобы оставить на них свой, пометив её тело печатью собственника, а затем начал вылизывать каждую складочку, задевая чувствительную сердцевину внутри нежного бутона и надеясь, что волчица, спавшая в этом теле, пробудится, пока девушка пребывала в бессознательном состоянии.