– Я думаю, что ты принял правильное решение. Но расскажи скорее о своей паре. Кто она, где ты её встретил? Из какой она семьи? – взволнованно произнесла баронесса.
– По этому поводу я и хотел поговорить с вами наедине, без лишних ушей, – альфа встал с кресла и нервно прошёлся по комнате; затем, бесшумно ступая по ковру, снова сел обратно. – Она полукровка и простолюдинка. Я знаю, как вы, матушка, трепетно относитесь к чистоте крови, но пришло время ввести девушку в дом. На расстоянии я не могу обеспечить ей должной защиты. Сегодня я едва успел предотвратить её изнасилование какими-то вонючими мужланами. Леон сейчас занимается вопросом её безопасности, но постоянно рядом быть не сможет, а я уже просто места себе не нахожу от волнения.
– Так кто твоя избранница, сын? – немного помолчав, спросила баронесса, пытливо вглядываясь в его лицо.
– Мари Лаберж из Мераля. Она незаконнорожденная.
– Что!? Незаконнорожденная?
– Её мать работает в трактире кухаркой, а отец неизвестен. Вот тут-то и кроется тайна. Я чувствую в ней благородную кровь. Её отец не просто оборотень, а кто-то из высокородных. Последние несколько лет я пытаюсь это выяснить, но пока безуспешно. Я в любом случае женюсь на ней, а ваша открытая поддержка предотвратит раскол в стае. Просто примите мой выбор и помогите огранить этот алмаз, чтобы моя жена достойно носила имя Бейнаков.
– Ты что-то недоговариваешь, Жоффрей, – покачала головой Изабель де Бейнак.
– Вы правы. Я поражаюсь вашей проницательности, матушка. Мари уже взрослая, а её волчица не проснулась. Я проверял. Либо у неё нет второй ипостаси, либо она очень слаба. Тогда нужен ритуал. Мне бы хотелось, чтобы вы посмотрели на девушку и посоветовали мне, как поступить. Мой зверь желает покрыть её первым.
– Хорошо, сын мой. Я в любом случае приму твою сторону. Вероятно, мне стоит сначала поговорить с её матерью. Может, тогда что-то прояснится. А затем мы возьмём девушку в замок и начнём учить её как этикету, так и остальному, что должна знать будущая баронесса и подруга альфы.
Изабель де Бейнак встала с кресла. Барон тоже поднялся и подошёл к матери. Он почтительно прикоснулся губами к её руке и открыл перед ней дверь. Затем задумчиво прошёлся по комнате. Его взгляд задержался на графине из богемского стекла с рубиновым напитком внутри. Жоффрей наполнил бокал и отпил глоток, смакуя бургундское столетней выдержки.
Осушив бокал, он снова сел в кресло и прикрыл глаза, вызывая воспоминания. Вкус истинной! Никакое вино не сравнится с ним. Этот нектар он готов пить вечно.
Оборотень словно наяву увидел тонкий стан, высокую грудь с проступающими через грубую ткань горошинами сосков, белокурые локоны с золотистым оттенком и почти такого же цвета завитки, скрывавшие от его нескромного взора нежные лепестки цветка любви и обрамлявшие пока ещё недоступный для него вход в крепость.
От этих воспоминаний его снова охватил пожар. Тугой волной эта неудержимая огненная стихия прокатилась по телу и запульсировала внизу живота, вздымая плоть, которой сразу стало тесно в узких штанах. Жоффрей стиснул зубы и застонал от дикого желания, что охватило его лишь от одной мысли о Мари. Подумать только! Он спустил, даже не войдя в её лоно, будто юнец, впервые прикоснувшийся к женщине!
– Я тоже по тебе скучала.
Знакомый голос с мурлыкающими обертонами заставил отвлечься от видений, но не затушил огненные сполохи, бушующие в чреслах и требующие немедленного удовлетворения для страдающей от похоти части его тела.
Жоффрей открыл глаза и встретился взглядом с двумя изумрудами в обрамлении пушистых ресниц. Влажные, чувственные губы чуть приоткрыты. Взволнованным дыханием трепетные, полные груди поднимались и опускались перед лицом, выпирая из низкого выреза платья – за обедом целомудренно скрытые шарфом из тончайшего шёлка, а теперь бесстыдно выставленные ему для обозрения. Одной рукой опираясь на подлокотник, а другой уже путешествуя по его груди и спускаясь вниз к животу, над ним нависла Кристин, готовясь оседлать его, не дожидаясь, когда он сам подомнёт её, как обычно.
Это как же надо было уйти в себя и потерять контроль над своим телом, что он даже не заметил, как девушка вошла в комнату! Ему изменили и слух, и обоняние. Даже не стразу почувствовал её духи. Похоть боролась с раздражением. Барон её не звал, а она посмела прийти. Слишком много воли взяла.