На третий вечер после ее ухода я решил бродить по улицам, пока не устану и не захочу спать, и, не заходя домой, после работы сразу пошел куда глаза глядят. Без мыслей, без отслеживания маршрута шел вдоль дорог, останавливался на светофорах, заходил во дворы и незнакомые закоулки. Когда мне захотелось пить, то в первом попавшемся магазинчике купил бутылку воды, а потом устроился на синей скамейке с треснувшей посередине доской возле ближайшего дома.
– В кого ж ты такая дура пошла? Опять на тебя жалуются! Тебе сложно рот открыть и слово сказать? И зачем я тебя на эти занятия записала, ты ж по-русски толком не говоришь! Куда тебе английский? Блин, тварь неблагодарная! Чего смотришь, глазенки вылупила? Что, я не так что-то говорю? – громкий женский голос отвлек меня от тягостных мыслей. Невольно я поднял голову и посмотрел, кого ж там так ругают. – Я целыми днями вкалываю на этой чертовой работе, жопу рву, головы от монитора не поднимаю, пытаюсь заработать немного денег, чтобы хотя бы ты нормальной жизнью пожила! А ты что? «Гудмонинг» сказать не можешь?
Я никак не ожидал увидеть стройную женщину в строгом деловом костюме и туфлях-лодочках, мне казалось, так могут разговаривать только торговки с рынка. А позади женщины торопливо семенила знакомая девочка, Зоя, в трогательном пышном платьице и с двумя огромными бантами. Она почти бежала, стараясь не отстать от матери, по щекам текли слезы, бантики били ее по плечам, но она не издавала ни звука.
– Ладно, дома с тобой поговорим, – продолжала выговаривать мама Зои. – Может, и вправду тебя в школу для имбецилов отдать? Или уж сразу в детдом? Там ты сразу поймешь, как хорошо тебе у мамы жилось.
Я не выдержал, вскочил, перегородил дорогу этой женщине и зашипел ей в лицо:
– Слушайте вы, хватит орать на дочь.
– Какое вам дело до моей дочери? – сразу отреагировала она. – Моя дочь, как хочу, так воспитываю. А вы не лезьте, педофил несчастный!
Я сел на корточки и заглянул в глаза девочке. Она судорожно дышала, то ли от сдерживаемых рыданий, то ли от бега, и лицо у нее было испуганное-преиспуганное.
– Зоя, привет! – ласково обратился я к ней. – Ты меня, наверное, не помнишь? Я недавно приходил к вам в гости, только одет был по-другому. Меня зовут Стан.
– Какого черта? – женщина схватила девочку за руку и резко дернула к себе. – Кто вы такой? Убирайтесь отсюда, иначе я вызову полицию.
Я стиснул зубы, с трудом сдерживая внезапно вспыхнувшее желание обернуться. Так сложно удерживаться от трансформации мне не было с тех пор, как стукнуло три года. Я медленно встал, достал из кармана удостоверение и ткнул им женщине прямо в лицо:
– Полиция уже здесь. Станислав Громовой, инспектор по делам несовершеннолетних, к вашим услугам. Поступила очередная жалоба на ваше обращение с дочерью, и я пришел проверить, так ли это.
– Но… – опешила Наталья, я вспомнил имя этой женщины, – какая жалоба? Недавно же проверяли? От кого? Идите, проверяйте квартиру. Там и фрукты на столе, и своя комната у Зои, и молоко всегда есть.
– Одну минуту, – я снова наклонился к девочке, вытащил платок, вытер ей слезы и спросил. – Зоя, хочешь покататься на качелях? Прямо сейчас?
Девочка посмотрела на мать, безмолвно спрашивая разрешения. Я процедил сквозь зубы:
– Да разреши ты ей.
Наталья кивнула, и мы с Зоей пошли к качелям, стоящей неподалеку. Я посадил девочку на сиденье, проверил, крепко ли она держится, и начал ее потихоньку раскачивать. Она по-прежнему не говорила ни слова, но у нее хотя бы высохли слезы, а в глазах появилось что-то кроме тупого страха.
Мать ее осталась на прежнем месте и не сводила с нас глаз.
– Знаешь, Зоя, – негромко сказал я, – я, когда был маленьким, тоже любил кататься на качелях. Только я всегда слишком сильно раскачивался и один раз не удержался и упал прямо на землю. Мне было очень больно, и я расплакался. А еще я порвал новые штаны и испугался, что мама будет ругаться, поэтому я долго-долго не возвращался домой. А потом проголодался и вернулся. Но мама, увидев меня, такого грязного, в рваных штанах, голодного, не стала сердиться, а подошла, крепко обняла и спросила: «Ты хорошо погулял?». Так я понял, что маму не нужно бояться. Что мама существует для того, чтобы помогать, утешать и любить.
Я не знал, слушала ли меня Зоя, но вот ее мама точно слушала и с каждой минутой злилась все больше.
– Но мама может заболеть. Ты же иногда болеешь, верно? Помнишь, когда у тебя температура, тебе холодно и болит горло, что нужно делать? Правильно, вызвать врача. Врач посмотрит на тебя, поставит градусник, попросит сказать «А», а потом пропишет разные таблетки. И если ты будешь лечиться, то быстро выздоровеешь, сможешь снова гулять на улице и есть мороженое.