– Ты что, думаешь, что я не справлюсь? – Крис впервые за время разговора посмотрела мне в глаза, и я ясно увидел ее злость. – Думаешь, я слабее тебя? Что я расплачусь и убегу?
– Да нет, Крис, я думаю, что ты как раз не сбежишь. Поэтому и говорю тебе: подумай.
– Да к дьяволу твое «подумай». Я хочу спасать этот гребаный мир. Ты мне поможешь или нет? – в конце Крис перешла на крик.
– Хорошо, – резко ответил я, – как скажешь, супервумен. Завтра приходи к девяти утра в участок. Пройдешься со мной по домам, сама выберешь себе подопечных. Если не струсишь.
И я пошел к Зое, которая уже и забыла про мое существование, снял ее со спины волка и предложил рассказать еще одну сказку, на этот раз про Машу и медведя. В других русских сказках волк выставлялся либо злодеем, либо глупым неудачником, хотя была еще история про Маугли, но я решил, что она может натолкнуть Зою на неправильные мысли.
Даже после того, как ребята обернулись, оставив свои бантики на шеях, Зоя их не боялась. Девочка перезнакомилась со всеми, вспоминала, как выглядит тот или иной человек в звериной форме, и весело болтала. Кто-то даже захотел научить ее кувыркам, но я запретил. Все же разрешение на занятия паркуром должна давать мама, и паркур – не самый безопасный вид спорта. Лучше уж купить ей ролики, и пусть она катается по лесным дорожкам под присмотром одного из волков.
А Наталья, когда я передавал ей девочку, сказала, что днем звонила учительница и сказала, что сегодня Зоя впервые заговорила с детьми во время перемены.
Да, некоторые проблемы довольно просто решаются, а некоторые…
Первая семья, куда мы пришли, внешне выглядела вполне благополучно. Трехкомнатная квартира, двое родителей: мама – домохозяйка, папа обеспечивает семью, и шестеро детей разных возрастов. Все ходят в школу, одеты не в новую, но добротную одежду, младшие донашивают за старшими, дома всегда есть суп, второе. Но к нам поступила информация, что по вечерам из квартиры часто доносятся крики и плач, неоднократные вызовы полиции, соседи говорят, что отец лупит детей и, возможно, жену.
Главы семейства не было дома, и нас встретила его жена, невысокая, с усталым лицом, в потертом халате и с грудным младенцем на руках.
Когда мы вышли из их квартиры, Крис вдохнула и глубоко выдохнула, пытаясь очистить легкие от липкой атмосферы их дома.
– Стан, она, кажется, так и не поняла, почему мы пришли. Фуу, аж покурить захотелось.
– И боюсь, никогда не поймет. Ее отец бил детей за любую провинность, ее муж бьет детей, в ее мире так и должно быть. Она не представляет, что кто-то может жить по-другому.
– Самое смешное, что представляет, но весьма отдаленно и точно не в России. Слышал, там телевизор работал? Я почти уверена, что это какой-то бразильский сериал, так вот, скорее всего, она думает, что семьи, где папы заботятся о своих детях, говорят им, что любят, разговаривают с ними о жизни, существуют лишь где-то там, за границей, в красивых фильмах и любовных романах. А в жизни все, как у них: полнейшая диктатура и оплеуха за любое неповиновение.
– Не хочешь взяться за них?
– Ни за что. Хотя детей жалко. Они ведь вырастут и продолжат эту цепочку: парни будут бить жен и детей, девочки найдут себе мужей-тиранов, но я даже не представляю, что я могу здесь поменять. Даже если я изобью папашу, он лишь внесет меня в список тех, кого он должен бояться, а жена и дети так и будут числиться в списке жертв.
– Пока не передумала?
Крис пожала плечами и села в машину. Раз уж у меня была возможность помотаться по адресам с личным водителем, я не стал ее упускать.
Во второй семье я уже бывал раньше и надеялся, что после ее посещения Крис передумает воплощать свои романтические идеи и сбежит. Это был классический пример затяжного алкоголизма в семье.
Подъезд в том доме словно бы готовил посетителей к погружению в бытовой ад: исписанные маркером, мелом и помадой стены, потолки в черных пятнах, из центра которых, словно черви, торчали изогнутые сожжённые останки спичек, крепкий запах мочи с оттенком кошатины, бурые кучи непонятного происхождения по углам, битое стекло и разорванные пакеты с мусором.
– Блин, они тут вообще не убираются? Как можно жить в такой грязи? – прошипела Крис, зажимая нос. Я лишь усмехнулся и потянул дверь квартиры.
– Разуваться не рекомендую, – сказал я, переступил через мужика, растянувшегося прямо на пороге, и включил фонарик.