Оказалось, что на территории, закрепленной за нашим участком, находятся семь школ. Я успел до обеда побывать в пяти из них, мило пообщаться с директорами или завучами, оставить свои контакты, взять их данные. Забавно, что хоть все дамы, а директорами школ почему-то были только женщины, были приветливы со мной и обещали дать всю необходимую информацию, но ни одна из них не смогла назвать фамилии проблемных учеников.
Причем все они почти дословно говорили, что да, бывают какие-то шалости, но безобидные, хулиганы у них очень добрые и любят щенков, классы очень дружные, детишки чудесные. А ведь в каждой школе есть классы для оборотней и гномов. И я прекрасно помню, какие были у нас конфликты с другими классами. Постоянно приходилось доказывать, что мы по праву считаемся лучшими и в спорте, и в учебе. И доказывать не только оценками и медалями, но и кулаками в подворотнях.
Иногда было впечатление, что люди пытаются доказать самим себе, что они тоже что-то могут, но не через работу над собой, а через унижение других. Словно если они смогут впятером отпинать одного оборотня, то сразу станут такими же сильными и быстрыми. А ведь мышцы у нас качаются ненамного быстрее человеческих. Только занятия спортом у нас всегда считались неотъемлемой частью жизни, ну и память тоже никто не отменял.
Я хочу сказать, что хорошо тренированный человек может победить оборотня в рукопашную, если тот раньше не уделял внимания борьбе, а только педали на велосипеде крутил. Но благодаря такому «приветливому» отношению в школах я не видел ни одного оборотня, который бы хоть немного не умел драться.
Конечно, я не учитываю возможность оборота, ведь в школах нам запрещено перекидываться в зверей.
В шестой школе мне не повезло. Это была так называемая элитная гимназия с настоящей контрольно-пропускной системой в виде неработающей вертушки и пожилого охранника.
Дядечка с напускно-суровым взглядом молча смотрел на школьников и периодически останавливал взрослых, что-то спрашивал у них и заворачивал назад или разрешал войти.
– Добрый день! Я бы хотел увидеть директора или завуча школы, – попробовал и я прорваться через охрану.
– А вы кто? По какому вопросу? – подобрался охранник и усилил суровость взгляда.
Когда я перешел в ДОМ (детское отделение милиции), форму у меня забрали, взамен я получил значок и удостоверение сотрудника. Последнее я и предъявил Александру Сергеевичу.
– Директор уехала в ГОРОНО, завуч нынче болеет, – обрадовал меня дядечка. – А что, кто-то из учеников натворил чего? Поди Алехин, да?
– Не знаю, – улыбнулся я, – я пока хожу, знакомлюсь с обстановкой, обмениваюсь телефонами. А знаете, может, вы расскажете мне, что тут да как?
Как я понял, этот Сергеич обладал поистине оборотнической памятью на лица. Всех первоклашек, а это примерно сто – сто пятьдесят человек, и их родителей он запоминал в течение первых двух недель сентября. Потому он работал довольно четко, легко отсеивая случайных гостей.
И именно Сергеич дал мне картину происходящего в школах:
– Никогда директриса не расскажет тебе все. Ты пойми, у них тот еще гадюшник, что внутри самой школы, что в городе, все дерутся со всеми. За ставку, за категорию, за престижность школы, за успеваемость, за медалистов. И плевать им на учеников. Видишь, – ткнул он в висящий под потолком 27-дюймовый телевизор, – именно это видят родители, когда выбирают школу для детей. Они видят улыбки на стенах, медали и кубки, места в олимпиадах. Но все это достижения родителей, которые вкидываются в репетиторов, кружки и костюмы.
Если важны оценки, а не знания, то и учеба идет так себе, ведь оценку можно поставить и ни за что. Поэтому сейчас засилье всяких государственных тестов, проверок, экзаменов даже для начальной школы. Чтобы хоть как-то увидеть знания.
– Сергеич, так я ж не за оценками слежу. Мне б о другом…
– А ты слушай, все ж взаимосвязано. Ага, проходите, – пропустил охранник очередную мамашу. – В гимназию рвутся все, кто считает себя лучше других. Сюда ж не по знаниям или одаренности берут, а тех, кто смог влезть вне очереди. Это обеспеченные родители, у которых нет времени на своих детей. Их забирают после занятий всякие няни, потом водят их на кружки. Первоклашки приходят с айфонами больше своей головы. Как думаешь, какие у них могут быть проблемы?
– Наркотики, – наугад брякнул я. Эта сторона жизни обошла меня стороной, слишком быстро промчалась для меня школа. Пять лет на всю программу плюс спорт, стрельба, борьба. Мне тогда вздохнуть некогда было, да и мама у меня не работала, нас же шестеро в семье.