Поэтому я вскочил, включил свет и начал уборку: вытер пыль, перебрал вещи в шкафу и освободил несколько полок для Настиных вещей, протер окна изнутри, вымыл полы. К двум часам ночи квартира сияла.
Только после этого я смог уснуть.
В кабинете с угрюмым Кириллом я смог просидеть всего лишь полчаса. Быстро набросал отчет за предыдущий день, сразу накидал примерный отчет и за сегодняшний, чтобы вечером не задерживаться, а потом отправился на встречу с эльфенышем.
Он сказал подойти к свечке – единственной высотке из двадцати двух этажей в этом районе. Ровно в десять я был на месте. Но мои мысли были явно не про работу. То и дело ловил себя на том, что глупо улыбался во весь рот, вспоминая прошлый вечер.
– Поиздеваться пришел? Лея тебе было мало, решил и остальных прихватить? – раздался слева знакомый голос. Макс?
– В чем дело? – спросил я. – Лей не придет?
– А ты, типа, не знаешь? Типа, не при делах? Говорил я, нельзя верить мусорам, тем более, таким…
Я сощурил глаза:
– Каким таким? Договаривай. Из детотдела? Молодым? Оборотням? – последнее слово я произнес с нажимом. Не нравился мне этот парень.
– Сам знаешь! – выкрикнул мальчишка. – Куда Лея дел? За что?
– Да какого черта творится? – резко вспылил я. – Скажи толком. Мы вчера с Леем договорились встретиться здесь, он хотел мне кое-то показать. Вместо него приперся ты и начал орать.
Я уже сделал шаг, чтобы схватить пацана и вытряхнуть из него информацию, но увидел, что он на грани срыва. Да у него слезы стояли в глазах.
Макс внезапно сник, стащил шапку с головы и разрыдался, прикрывая ею лицо.
Что я творю? Ему же всего четырнадцать, по нашему – лет пять. Я подошел к мальчику, положил руку на плечо и сказал:
– Давай отойдем.
Я увел его во дворы, сел рядом на скамейку:
– Рассказывай.
Сквозь всхлипывания Макс неразборчиво сказал что-то вроде «с какой стати».
– Ты сам подумай. Я полицейский, отвечаю за детей в этом районе. К вам у меня претензий никаких нет. Если Лей попал в какую-то беду, я смогу помочь. Не забывай, я ведь еще оборотень и паркурщик, а мы своих не бросаем.
Мальчишка вытер лицо шапкой и уставился на меня покрасневшими от слез глазами:
– Правда, ты ничего с ним не делал? И не рассказывал про него никому?
– Конечно, нет. Это просто эльфийский ребенок. Он никого не бил, за наркотой я его не застукивал, а курить хоть и плохо, но уголовно не наказуемо. С чего бы мне про него кому-то рассказывать?
– Потому что… потому что… – мальчику, видимо, было трудно решиться поверить мне, но выбора у него особо не было, – Лею всего двадцать лет.
– Что? – я вскочил с места. – Что за ерунда? Откуда ты взял этот бред? Это он вам такое сказал?
– Мы с ним уже несколько лет дружим. Когда мы познакомились, мне было лет семь, ему тринадцать, но выглядел он на человеческие десять. Он растет, конечно, медленнее, и скоро мы будем выглядеть старше.
– А как вы познакомились? – я все еще не мог поверить. В двадцать лет эльфят отдают в детский сад. Еще через двадцать лет они поступают в школу. Лею не может быть меньше восьмидесяти. И за семь лет он никак не мог так вырасти. Может, Максим что-то путает?
– Ну, мы тогда с ребятами пошли вечером в заброшку…
– Заброшку?
– Дом, который строили-строили, а потом забросили. Там ограда была, сторож, но мальчишки постоянно туда лазили. Говорили, что там призраки водятся. Вот и мы тоже пошли. Это как экзамен на храбрость.
Под забором с другой стороны от сторожки уже давно яма была прокопана. Мы пролезли, а потом в дом пошли. Уже темнело, у нас на троих – один фонарик мелкий, в брелке для ключей. Страшно было, просто жуть, – Макс потихоньку оттаивал, улыбаться начал, – на стенах надписи какие-то уродливые с красными потеками, пакеты по полу шуршат, обрывки бумажек шевелились от ветра, стекла-то там не вставлены были. А нам казалось, что это крысы бегают. И вдруг мы услышали чьи-то шаги.
Ник взвизгнул: «Бежим», и мы, как идиоты, бросились врассыпную. Я по лестнице на третий этаж взлетел наощупь. Забился в какой-то угол, сижу, рот себе зажимаю, чтобы дыхание не было слышно, а сам прислушиваюсь. Идет ли кто ко мне? А может, кого-то из наших поймали?
Сам во все глаза смотрю, но ни черта не видно было. И вдруг шепот откуда-то сбоку:
– Привет. А ты чего тут делаешь?
Я чуть не обоссался со страху. Хотел заорать, но рот-то зажат, так что я только промычать смог. А он снова:
– Если ты заблудился, могу вывести.
Я чуток успокоился, вроде бы не злой призрак. Слышал, что призраки и добрыми могут быть, поэтому руки убрал и шепчу в ответ:- Да, выведи, пожалуйста, только нужно еще остальных найти.