– Иди за мной, – шепчет призрак. Я ему:
– Я тебя не вижу. Темно.
– Тогда давай руку, – и чувствую, этот призрак берет меня за руку, а у него ладонь холодная-прехолодная. Все, думаю, пропал я, не призрак это, а самый настоящий зомби. У призрака ведь тела нет.
Макс рассказывал так захватывающе, что я увлекся историей. Было видно, что он не в первый раз ее пересказывает, так как он не мямлил, не подбирал слова, и паузы все были четко выверены.
– Идет он, значит, тащит меня за собой. Дошли до лестницы, спустились, потом по коридору. На улице уже совсем темно, но от фонаря на заборе впереди был круг света, и мы как раз должны были через него пройти. И чем ближе мы подходим, тем светлее становится. Я исподтишка поглядываю на зомби, вижу, он ростом чуть повыше меня, с длинными светлыми волосами, в потрепанных штанах, ботинки огромные, на несколько размеров больше, чем нужно. Тут он оглядывается, и я замечаю его уши. Он улыбнулся и говорит:
– Дальше сам выберешься?
Я кивнул и давай деру оттуда. На следующий день я днем туда пробрался и нашел этого пацана.
Оказалось, что он не так давно приехал сюда, зайцем на электричках пробирался, пока вот ночует в заброшке, потому что тут нет бомжей, и от дождя-ветра можно спрятаться. Иногда попрошайничает, иногда поет в метро. Ну мы с ребятами взяли его под свою опеку, приносили еду из дома, шмотки притаскивали. Сейчас полегче стало, так как мы выглядим одногодками и одежду проще подобрать.
– Так он бездомный? У него нет семьи? – я удивился еще сильнее, чем когда услышал про его возраст. Эльфы ведь ничего не делают просто так. Они даже в туалет ходят с церемониями и по часам. Прежде чем зачать ребенка, они годами подбирают пару, ползают по генеалогическим деревьям, смотрят на звезды, гадают по… черт его знает чему. Зачинают тоже по часам и с благословения всех живущих родственников, с рождения каждый детеныш находится под опекой специально выбранного и одобренного эльфа. У бедного эльфеныша нет шансов ни в заброшку с друзьями сходить, ни, тем более, потеряться.
Кто-нибудь вообще видел эльфенышей до двадцати лет?
В нашей школе не было эльфийского класса, но в соседней было отдано целое крыло под них, и я видел, как они разговаривают. Крайне вежливо и церемониально. Не потому, что они такие замечательные, а потому, что ритуальные фразы помогают им выстраивать общение. Нет, к университету они уже немного раскачиваются и становятся похожими на живых нормальных существ. Но я сам видел Лея, сам с ним разговаривал. И он вел себя поумнее, чем человеческие дети его возраста.
– Лей никогда не рассказывал, откуда он взялся и что делал до приезда сюда, а мы особо и не спрашивали. Но так-то да, бездомный. Но он нормальный. Умный. Подрабатывает то на стройке, то газеты разносит, объявления расклеивает. Наркоту, даже слабенькую, не трогает и нам запрещает. Ты не подумай, мы ему книги таскаем, учебники приносим, он нам с домашкой помогает. Голова у него варит.
– И ты говоришь, он пропал?
– Да, вчера я психанул из-за тебя и ушел, а сегодня думал с утра поговорить с Леем, ну, типа, чтобы он был поосторожнее. Мы ему в подвальчике такой уголок соорудили, с диваном, лампой, стол поставили. Я пришел, а там никого.
– Может, он пораньше ушел?
– Не думаю. Я к нему в восемь пришел, он обычно в это время спит, по вечерам часто зачитывается и поздно ложится. И трубку он не берет. Черт, – хлопнул себя по лбу Макс, надо остальным позвонить.
– А телефон он сам купил? – полюбопытствовал я.
– Не, Ник сказал родителям, что потерял свой, а сам Лею отдал. А что? – вскинулся мальчишка, увидев мой укоризненный взгляд. – У него родаки нормально получают.
Макс быстро набрал поочередно всех ребят и выяснил, что вчера после парка эльф со всеми попрощался и пошел к себе.
– Может, вернется еще? – предположил я. – Мало ли куда он мог податься? Или может, он девочку встретил?
– Какую еще девочку, – обиделся Макс, – он говорит, что сначала должен повзрослеть до конца, иначе девочка быстро его перерастет. Не, с ним точно что-то случилось. Ты поможешь его найти? Сам понимаешь, заявление о пропаже мы подать не сможем, ведь у него даже документов нет.
– Конечно, сделаю все, что смогу. А что, Макс, неужели раньше никто не замечал, что тут живет беспризорный эльфеныш? – Блин, говорю и сам не верю своим ушам. «Беспризорный эльф» – это как «зеленое небо» или там «пятидесятилетний оборотень».
– А кому он нужен? В беспорядки никакие не вляпывается, ведет себя аккуратно. Не, местные ребята знают, что мы дружим с бездомным, но особо в него никто не вглядывался. Пацан и пацан. Уши он прячет обычно. Мы так и не поняли, как ты его высмотрел.