Я вообще-то вспомнила, что у меня есть творог со сметаной. Их я купила вначале этой затянувшейся истории с фиктивным мужем. Но их не оказалось. Даяр выкинул. А зря, там срок годности в следующем веке выходит.
Зато целая полочка была выделена для молочных продуктов.
Такая истома на меня навалилась. Я вкусно позавтракала. В турке сварила свежемолотый кофе с корицей. Плеснула туда молочка и щедро засыпала всё сахаром. Стояла у окна и наслаждалась жизнью.
Мне было так хорошо, что создавалось впечатление, что у меня все дома. Хотя это не так… Или так?
Моя мечта. Пить кофе и любоваться цветущим парком в окно. Там, среди дорожек прорвало трубы водоснабжения. Бил фонтан, создавая радугу. И образовывался в нашем парке прудик.
Даяр проводил своих гостей и пришёл на кухню.
Вот сейчас я готова была с ним поговорить без напряга. Даже улыбнуться попыталась.
А он…
Животное!!!
С размаха вдарил мне по попе своей жёсткой ладонью.
Больно. Обидно.
– Птенчик, ты перед кем в неглиже щеголяешь? У тебя совсем инстинкта самосохранения нет?
– Похоже нет, – отшатнулась от него и поставила чашку на стол, чтобы не разбить об его бараний лоб. – Раз на фиктивный брак согласилась. Это моя квартира! Я так по утрам хожу, и мне нормально! А всяких потусторонних, просьба не беспокоиться.
– Ну, не злись, – с довольной улыбкой протянул Даяр.
Взглядом проехался по моей фигуре, зафиксировав взгляд на моей груди. Будто щекотал, от этого соски стали твердеть и выделяться под тонкой тканью. А по коже мурашки пробежали.
Мужчина облизнулся. Глаза потемнели и стали походить на обсидиан в своём первичном состоянии. Текущая лава, обжигающая, испепеляющая.
– Ходи голая, я никого к нам не пущу. Раздевайся, – совсем тихо прошептал он.
Мужчина, не скрывающий свои похотливые желания. Это вам не подростковая ломка, когда толком мысли сформулировать от возбуждения не можешь. И соответственно - настырность.
Всё, Леся, раздевайся. Судя по животному напротив, сопротивление бесполезно, только маечку и трусики порвёт.
В дверь позвонили. И я ойкнула от радости. Как спринтер на короткие дистанции, метнулась в прихожую, готовая расцеловать всех, кто там пришёл, даже носатого Кокса.
Желание целовать всех от радости быстро пропало, когда на пороге нарисовалось семь мужиков. Они приглашения ждать не стали, втолкнули меня в прихожую.
Два в солидных костюмах с ними полицейский сразу показали мне удостоверения.
– Олеся Ивановна Перепёлкина?
– Да, – пискнула я.
– Отдел по борьбе с экономическими преступлениями.
А за его спиной вошёл мужчина на тёмно-красной безрукавке которого было написано «ФМС России». Светловолосый и кареглазый он внимательно меня рассмотрел и спросил:
– Можно поговорить с вами? – и, не дожидаясь ответа, пошёл в кухню.
– Тебя учили в глазок смотреть? – донёсся до моего уха недовольное шипение Даяра.
– Даяр Иванович, теперь Перепёлкин? – спросили у моего фиктивного мужа.
Что там дальше было, я не слышала, потому что представитель миграционной службы закрыл на кухню дверь.
– Присаживайтесь, – сказал мужчина.
Мне в моей квартире, предлагают сесть!
– Что происходит? – села я и невинно уставилась на делового и очень наглого представителя власти.
– У вас фиктивный брак…
Он что-то ещё говорил, я специально раскрыла рот и хлопала ресницами.
Фиктивный брак доказать невозможно. Особенно если я в трусах и майке открываю дверь в квартиру, где живёт гражданский муж, с которым я недавно расписалась.
– Если вам угрожали, вы можете рассчитывать на защиту…
Он говорил, как директор в моей школе. Строго, при этом делал акцент на нужные ему слова: опасность, ответственность, тюрьма, твоё будущее.
– У нас обычный брак, не фиктивный, – неуверенно сказала я.
– И когда же вы познакомились? – с усмешкой в голосе спросил собеседник.
– Давно, – ляпнула я и глубоко задумалась.
Эти чёрные, жгучие глаза Даяра не забыть.
И хотя мужчина напротив пытался сбить меня с мыслей, наводящими вопросами, когда и где, я уцепилась за воспоминание. Оно мучительно ко мне возвращалось, так что я хмурилась и подкусывала губы.
– Олеся Ивановна, вы меня слышите?
– Да, – я даже задыхаться стала. – В детстве… он жил в деревни Кукуево. Он цыган!
– Нет, – покачал головой мужчина. Психологическое давление спало, он стал заинтересовано смотреть на меня. – Русский. Мать после смерти первого супруга, вышла замуж и увезла его в Казахстан. Он сменил имя и фамилию.