– Пойдём, – Айгерим потащила меня в тот самый кабинет, откуда вышли старики.
Следом за нами мужчины.
Я оглянулась. Тоже нерусские.
Да и фиг с ним! Какая мне разница, когда я сегодня хорошо покушаю.
Два молодых человека в чёрных футболках и чёрных джинсах. Крепкие, здоровые. Носатые. Один высокий в чёрном костюме имел голубые глаза и тёмные волосы. Он мне больше всех понравился. За ним стоял мужчина за тридцать точно, с большими чёрно-карими глазами и таким взглядом, что я даже не захотела смотреть, во что он одет.
Как галки, все чёрные.
Точно похороны.
Я подала свой паспорт. Рядом Айгерим положила паспорт моего будущего мужа. Ни одной русской закорючки. На фото лютый взгляд тех самых страшных глаз. На губах Тыргындыр Тыргындыева была лёгкая ухмылка.
Так и есть, тридцать четыре года.
– Поздравляю вас Олеся Ивановна и Даяр Иванович.
Мамочки, держите меня! Умру сейчас от смеха. Он Иванович!
Ставила подпись, давясь и хихикая. На мужа не смотрела, но чувствовала, что он смотрит на меня.
Взгляд тяжёлый, физически ощущается.
Подошёл ближе. На каблуках я с него ростом. Пахло от него приятным парфюмом с морскими оттенками. Я глянула на его руку. А там…
Пробу негде ставить. Все пальцы исколоты чёрными татуировками. Эти расписные культяпки потянулись к моей руке, а я, с трудом сдерживалась, чтобы не отшатнуться. Они были горячие и жёсткие с шершавой кожей.
Улыбка резко исчезла с моего лица. Я ослабла.
Сидевший. И следят за ним. Вот уж я попала! Подписалась, блин.
Мужчина надел мне на безымянный палец правой руки кольцо. Принудительно получилось. Кольцо было тяжёлым, и я вдруг представила, как он на зоне выпиливает его из стальной гайки. По цвету тоже подходило. На обруче была плоская площадка с отдельной вставкой, напоминающей облако. Там в несколько рядов сияли бесцветные камушки.
Украшение было великовато, и Даяр (или Дояр, как их там правильно) рявкнул на странном языке. Я чуть не подпрыгнула от его голоса.
Подкусив губу, медленно стала вытаскивать свою руку из его руки и покосилась на довольную Айгерим.
Фиктивный брак не предполагает супружеских отношений. Ведь так? Фикция это пустышка. Так что мне не придётся слушать Даяра постоянно.
– Уменьшим на размер, – виновато ответил один из парней. И протянул ко мне руку, как нищенка. Я тут же отдала ему кольцо.
Во что я вляпалась?
– Муж возьмёт фамилию жены, – с показной улыбкой на губах говорил работница загса, а в глазах её светлых полное сочувствие мне.
А что не имя? И вообще, что здесь происходит? Мне стало душно и тошно. Я сняла кофточку и погладила свою шею.
Я на всё согласна, лишь бы это животное больше не гаркало. И уже можно заканчивать.
– Поздравляю, – обрадовала меня женщина с документами в руках.
Я натужно улыбнулась. Нас фотографировала Айгерим.
Чужая лапища на моей талии. И я вытянулась по струнке и чуть отшатнулась от Даяра. Резко замёрзла и накинула кофту обратно.
Ух, это было сложно.
Мы вышли из кабинета. Там остался мужчина с голубыми глазами. Мне паспорт вернули, паспорт моего фиктивного мужа оставили.
– Айгерим, – шёпотом позвала я, со страхом посматривая на впереди идущих мужчин. – Как часто я должна появляться с ним на улице?
– Три раза в неделю в общественных местах: ресторан, кино, кафе, набережная. Сама выберешь.
– Хорошо, – камень с души упал.
– Ты в универ? Я подвезу.
3
Айгерим очень хорошо водила машину. В городе ориентировалась. Она казалась мне такой деловой приятной женщиной, намного старше меня, хотя мы ровесницы.
– Айгерим, – в её машине вкусно пахло, и я не сразу решилась начать разговор, вначале насладилась комфортом. – У тебя похоже колодка на правом колесе бьёт.
Это я не решалась спросить про своего фиктивного мужа.
– Серьёзно? – удивилась девушка и даже расстроилась. – Надо в сервис отдать.
– Расскажи мне про Даяра, – попросила я, набравшись смелости. – Он сидел?
– Да, с моим отцом двенадцать лет назад, – как само собой разумеющееся ответила она. – Я мало что знаю. За бандитизм отсидел год, пока суд шёл, потом оправдали. Кликуха Трёхглав. Он по трём статьям проходил, но не смогли доказать. Отец русский, поэтому Иванович. Но в России давно не жил, вот решил на родину вернуться.
– Почему за ним следят? – мне стало плохо.