— Да вот зашел на новоселье, а хозяина дома не оказалось, — снова воспользовался своей змеиной улыбкой Железнов. — Потом вдруг вспомнил, что он еще час назад был немного занят с блондинкой при формах. Наверное, это новый заказчик, проводят переговоры, так сказать, на высшем уровне.
— Ты такой серьезный бизнесмен, а не знаешь житейских истин, вроде «незваный гость хуже татарина», — Фридман-старший проигнорировал издевку
— Так не чужой поди. Особенно вашей невестке. Почти породнились ведь.
— А я почти олимпийский чемпион по академической гребле.
— Не знал таких любопытных фактов вашей биографии.
— А потому что я никогда и близко не был гребцом, как, собственно, и ты родственником для моей невестки.
— Ха, туше, — умышленно признал поражение Железнов, чтобы свести обмен колкостями на нет. — Что ж, раз не сложилось посидеть в приятной компании, не вижу поводов обременять и дальше вас своим присутствием. Увидимся на объявлении итогов конкурса, да?
Гость не стал дожидаться прощальных любезностей от хозяев, а просто вышел. Сергей Андреевич проводил взглядом нагло заявившегося Железнова и набрал сыну. Его монолог был краток, но очень доходчив. Максим вернулся за рекордно короткое время.
— Пожалуйста, Влада, ты не могла бы сварить мне кофе? — Фридман-старший тонко намекнул невестке, что хотел бы остаться со своим нерадивым сыном наедине.
— Конечно, Сергей Андреевич. Макс?
— Нет, спасибо, я пас, — ответил молодой человек, обратив пристальный взгляд на букет бордовых роз, оставленных Железновым.
— Пока ты гарцуешь перед какими-то напомаженными шалавами, к твоей жене липнет всякая хрень, — начал отец.
— Хрень? Где ты понабрался этих слов? — посмеялся Максим, пытаясь все превратить в шутку, как обычно.
На самом деле его крайне взбесил тот факт, что Железнов пришел в его дом, нарочно демонстрируя вольность на чужой территории. Макс был очень зол, именно поэтому пытался отвлечься, в противном случае, догнал бы чертова смельчака и научил манерам.
— Закончишь ты когда-нибудь ерничать?! — вскипал отец. — Самому не тошно, что всякая гиена на твоем фоне мнит себя львом?
— Отец, не перегибай, пожалуйста, — шутливый тон Макса моментально сменился на холодно-суровый.
Влада из кухни почувствовала, что в воздухе повисло напряжение, от которого, наверное, можно было электровелосипеды заряжать. Девушка поставила чашку с кофе на поднос и вмешалась в разговор, прикинувшись дурочкой.
— Сергей Андреевич, ваш кофе, — девушка дружелюбно улыбнулась свекру и уселась на диван, всем своим видом показывая, что никуда уходить не собирается. — Думаю, Железнов, подкупил жюри. Он пришел позлить. Проект по строительству спорткомплекса в Видном отдали «СтройКапиталу». У нас только организация по обустройству зон для социально незащищенной категории.
— Тоже неплохо! — похвалил Фридман-старший. — Я как-то изначально не делал ставок на этот проект, а то, что фонд взял кусок от большого пирога — это определенно достижение! Молодец, Влада!
— Спасибо, Сергей Андреевич, моих заслуг здесь не много. Макс курировал общий проект, мы тоже были частью его концепции.
— Ничего, сынок, ты свое еще возьмешь, я в том убежден, а пока приложим все силы по работе с текущими застройками, — поддержал отец, но Макс внутри сейчас был не особо восприимчив к утешениям.
День оглашения результатов конкурса назначили на ближайшую пятницу. Макс, конечно, уже был в курсе того, что его проект проиграл Железнову, но это никак не минимизировало злость на ситуацию даже по прошествии нескольких дней. С того самого момента как председатель «СтройКапитала» появился на мероприятии, с его сальной физиономии не сходила самодовольная улыбка. Казалось, он умышленно делает все, чтобы еще больше взбесить Максима: чрезмерно любезен, источает комплименты, не избегает общения — то есть то, что обычно чуждо его природе. Антон Железнов расшаркивается лишь тогда, когда ему что-то нужно или когда слишком доволен происходящим. В этот вечер его мотивировали оба этих фактора.
Макс опрокинул в себя стакан с шампанским, минуя все нормы приличия. Он прежде никогда не был настолько подвластен эмоциям, не держал в себе и дух соперничества. Победы в тех номинациях, которые раньше его интересовали, и в которых он принимал участие, так или иначе, доставались ему. Никто никогда не приглашал его на конкурсы лучшего Казановы и дамского угодника, он всегда был единственным участником здесь и сейчас. Конечно, Макс знал о существовании и других бабников, но это никак не мешало ему считать себя лучшим. Никто никогда не сравнивал его с другими, не раздавал голоса, не критиковал за недочеты и уж тем более не объявлял результаты всему честному народу. Это ранило. Хотя и номинация для него была исключительно новая, непривычная.